История Бернарды и Тайры на Архане

22
18
20
22
24
26
28
30

– Да, выстроил защиту. Сюда за все это время никто, кроме меня и тебя, ни разу не зашел.

– Я не обижусь, если так будет и дальше.

– Я тоже, – Тайра улыбнулась.

Чтобы не продолжать грустный для нее разговор, я сменила тему.

– А здорово ты сегодня врала этому Абе, так вдохновенно. Про Правителя, про его интерес к картинам, про колоннаду, которую он бы хотел ими украсить.

Нет, я ни в коем случае ее не укоряла, скорее, восхищалась талантом находить нужные для любого собеседника слова, и Тайра это знала, и оттого улыбка на ее лице сделалась совсем уж озорной.

– Не так уж я и врала, между прочим.

– Но ты же не знала, хочет он украсить колоннаду или нет?

– Не знала. И именно поэтому это нельзя называть враньем.

– Как это так?

– Ну, когда сочиняют сказки, то ведь тоже не врут, верно?

– Э-э-э…

– Не врут, но выдумывают. А выдумывать – это не одно и то же, что «врать». Это называется сочинять. А ложь – это когда человек заведомо знает одну истину, а подменяет ее другой.

– Ну, ты и хитра! Сумела извернуться, даже я не могу подкопаться.

– Все, кто родился в Рууре, немного хитрые. Так надо, иначе здесь не выжить. Я умею быть хитрой, но, признаться, не люблю это. Просто умею.

Я ее понимала. Некоторые вещи можно уметь делать, но это совершенно не означает, что их приятно делать. Просто необходимость, нужда, крайняя мера – называйте, как хотите. Однако я до сих пор считала, что хитрость Тайры в том месте, где мы сейчас находились – это, скорее, дар, нежели проклятье.

– Все равно ты была на высоте. Мне очень понравилось.

Спустя несколько минут сок мулли в наших кружках закончился, а смешарик, кажется, окончательно задрых на теплых каменных ступенях – его маленький рот то приоткрывался при вдохе, то вытягивался в трубочку при выдохе; от сопения шерсть вокруг рта шевелилась.

– Интересно, ему не жарко?

– Судя по всему, нет.