Месма

— И что же тебе представляется? — спросил Влад с некоторой иронией.

— Я представляю тебя, — произнесла Галя очень серьёзно, — и очень живо… Ты голый, беспомощный… эти ветви обвивают твоё тело, сжимают его в своих безжалостных объятиях, растягивают тебя с неодолимой силой; ты отчаянно сопротивляешься, пытаешься вырваться, но от твоих беспомощных попыток освободиться их смертоносные объятия становятся только крепче и беспощаднее… и вот наступает момент, когда твой крик обрывается на самой высокой, самой отчаянной ноте, и всё! Неминуемо наступает конец… воцарившаяся тишина нарушается только хрустом перемалываемых костей, а по этим гладким, скользким и змеящимся ветвям стремительно бегут и стекают на землю ручейки тёмной крови…

— Галя! — укоризненно воскликнул Влад. — У тебя разыгралось воображение, и фантазии эти мне что-то совсем не по нутру — скажу честно.

— Никакой силой не разорвать их смертельные тиски, — продолжала говорить Галя с некой зловещей увлеченностью, — и мне потом только останется извлечь твоё перемолотое тело из этих ветвей — и то по частям: то руку, то ногу, потом голову…

— Галка, перестань! Ты говоришь какие-то ужасные вещи!

— Я говорю прекрасные вещи, Влад… Если мне не понравится твоё дальнейшее поведение, я приведу тебя сюда и засуну в этот клубок ветвей… договорились?

— Договорились… — сказал Влад в полной растерянности. — Пошли лучше домой, уже поздно…

И действительно, становилось заметно темнее — особенно в лесу.

— Хорошо, — просто отозвалась Галя, — пошли… Только запомни, Владик: эти ветки действительно живые! Они просто спят и ждут подходящего момента…

Влад взглянул на девушку сурово и неодобрительно.

«Черт знает что выдумывает!» — подумал он недовольно.

- Ты этого просто не видишь, а я прекрасно вижу… — сказала Галя, будто бы отзываясь на его мысли. — Ну довольно… пошли домой. И вправду, уже поздно.

В августе вечера становятся заметно короче, и когда они пришли к дому, уже почти стемнело. Жуткое чудовище с ласковым прозвищем Черныш при виде хозяйки, вернувшейся в сопровождении спутника, уже знакомого ему, тихонько и радостно заскулил, как и положено верному псу, и звякнув цепью, залез в свою конуру.

При этом у Влада сразу отлегло от сердца.

Ужин прошёл спокойно и умиротворённо: Галя вела со своим гостем «светские» беседы, охотно вспоминала институтские дела и всякие забавные случаи из студенческой жизни. Она была весела и добродушна настолько, что казалось, будто это вовсе и не она всего несколько часов назад в густом лесу предавалась мрачным фантазиям перед причудливым сплетением древесных ветвей! И Влад еще раз смог убедиться — насколько же переменчиво бывает настроение у молодых женщин, особенно у красивых.

Влад ожидал от нее сегодня чего-то необычного и завораживающего — поцелуи и объятия на реке казались ему всего лишь прелюдией к чему-то более серьёзному и значимому. Однако Галя, сидя за кухонным столом, в какой-то момент непринуждённо прервала их разговор и довольно сухо заметила:

— Ну что же, Влад: уже поздно… ложимся спать?

— Как скажешь, Галя, — отвечал он покладисто. — Ты же сама сказала — всё у нас решать будешь ты…

— Я рада, что ты это запомнил, — улыбнулась Галя. — Хороший мальчик… Я вижу, ты устал изрядно, и это понятно — целый день на природе с непривычки довольно утомительно. Так что идём — я провожу тебя до твоей спальни.

Она отвела его в уже знакомую ему комнату, где стояла кровать, на которой он оказался, когда пришёл в себя после жуткого кладбищенского приключения. Там она подождала, пока он разденется и уляжется в удобную постель. Затем подошла к его кровати и встала над ним — такая на диво высокая, статная…