Августа, казалось, еще поколебалась секунду-другую, а потом резко начала раздеваться. Прохор Михайлович засуетился и, что-то бормоча себе под нос, вышел в соседнюю комнатушку. Вскоре он вернулся, неся в охапке старенький, но тёплый шерстяной плед.
Он уложил дорогую гостью на свою кровать и заботливо укрыл ее сначала обычным одеялом, а сверху — пледом.
— Спи, дорогая… Спи, несравненная моя… Ничто не потревожит твой сон, Августа! А я сейчас тут потихоньку со стола приберу…
— Ты мне еще колыбельную спой, Прохор, — улыбнулась Августа. — А и сам бы лучше ложился — а со стола я уж сама поутру прибрала бы…
— Да нельзя вот оставлять, непременно мышки понабегут! — отвечал Прохор Михайлович. — Им только корку оставь, враз объявятся! Я уж и мышеловку ставил, так только одна попалась, а другие в нее и не лезут, хитрые такие стали, чертенята хвостатые…
Августа невольно засмеялась, сладко потянувшись под одеялом.
— Ну мышки-то хоть тебя не съедят, Прохор! — заметила она. — Это ведь не крысы…
— Что верно, то верно, — согласился Прохор, собирая со стола тарелки и стаканы. — Не крысы.
— А спасибо тебе, Прохор, за прием да ласку… — вдруг сказала тихо Августа. — Я уж и не упомню, когда последний раз на доброй кровати-то спала…
Прохор остановился и внимательно посмотрел на нее.
- Это тебе спасибо, Августа… — так же тихо ответил он. — Огромное спасибо…
- Да за что мне-то, глупый ты мой?
- За то, что ко мне вернулась… За то, что вновь вижу я тебя… Я ведь о тебе все эти 16 лет каждый день вспоминал, с именем твоим спать ложился и вставал по утрам тоже с твоим именем…
В ответ Прохор Михайлович услышал мирное и ритмичное сопение. Он замолк и пригляделся к своей гостье. Августа мирно спала глубоким сном, каким, наверное, спят праведники…
Утром Прохор Михайлович пробудился чуть свет.
Эту ночь он провел в соседней комнатушке, где хранился его основной фотоинвентарь. Еще раньше фотомастер отволок сюда кровать Ивана Яковлевича, которая пустовала с 36-го года и давно рассохлась так, что спать на ней было уже небезопасно. Однако выкинуть кровать Семёнова у Прохора Михайловича руки не поднимались — всё время в душе теплилась надежда: а вдруг он вернётся? Жизнь порой устраивает небывалые сюрпризы… да и при взгляде на эту кровать Прохор неизменно вспоминал старого доброго друга. Но Иван Яковлевич так и не вернулся, однако кровать его всё же пригодилась — уступив свою постель Августе, Прохор при этом имел место для собственного ночлега.
Проснувшись, он некоторое время лежал неподвижно. Первая мысль была, естественно, о его гостье: на месте ли она? Не ушла ли куда? Он поднялся и, тихонько приоткрыв дверь, заглянул в спальню. Августа по-прежнему лежала на его кровати и, судя по всему, крепко спала.
Фотограф прикрыл дверь и начал собираться в магазин. Он посчитал необходимым принести на завтрак свежих продуктов, да и картошки вчера по известной причине так и не купил…
Когда же Прохор вернулся, принеся с собой покупки — ему удалось раздобыть даже свежей ветчины, — Августа уже сидела возле стола — одетая, причёсанная, умытая. Постель была аккуратно застелена, а плед женщина свернула и положила в изголовье кровати под подушку.
— Доброе утро, — приветствовал ее Прохор. — Как спалось?
ebooksa