Музыка ветра

– Да я вообще по натуре очень любопытная. Папа рассказывал, что наше управление полиции даже представило вас к награде в знак благодарности за ту неоценимую помощь, которую вы им оказали при расследовании запутанных криминальных дел. Но вы якобы отказались от награды. Впрочем, это меня ничуть не удивляет. Папа еще не успел закончить свой рассказ, как я ему сказала, что вы точно ответили отказом.

Эдит распрямилась и окинула девушку долгим изучающим взглядом. Даже глаза слегка прищурила. А ведь Дебора – дочь полицейского. Не стоит забывать об этом.

– Звучит очень самонадеянно.

Дебора повернулась к ней спиной и бросила очередную охапку травы на тележку «Радио Флаер», старую игрушку СиДжея. Эдит с грустью взглянула на тележку, вспомнив, что маленький СиДжей категорически отказывался в ней кататься или таскать ее за собой. Зато использовал тележку для того, чтобы время от времени устроить какое-нибудь страшное ДТП на импровизированной трассе с участием всех его мягких игрушек-зверюшек. А развесистый дуб был конечной точкой этого путешествия, где и разворачивались всякие кровавые события. Следы каждой новой аварии неизбежно отпечатывались и на тележке, и на стволе дуба.

Не снимая перчаток, Дебора подбоченилась и тоже взглянула на Эдит.

– Ничего не самонадеянно! Просто сколько я вас знаю, вы всегда оставались такой же: все и всегда хранили в себе. Не любите ни о чем распространяться.

Эдит кивком головы согласилась с этим умозаключением и снова сосредоточилась на азалиях. Все новые и новые срезанные соцветия падали к ее ногам, густо устилая землю. Этакие крохотные жертвоприношения на алтарь правды.

Поняв, что тема исчерпана, Дебора переключилась на другое:

– А вы слышали, что в прошлые выходные ловцы креветок поймали в свои сети крокодила неподалеку от Харбор-Айланд? Длиной более трех метров.

– Читала в газетах. Этим парням еще повезло, что аллигатор не отхватил у кого палец или что-нибудь посерьезнее.

– Но помимо крокодила в их сети попало кое-что еще.

Дебора двинулась вправо, по направлению к скособочившейся статуе, волоча за собой тележку с сорняками.

– Они даже позвонили папе, чтобы он пришел и увидел все своими глазами. Поэтому-то я и знаю. Потому что в газеты информация не попала. Журналисты посчитали ее пустяковой. Но, может, опубликуют позже, в конце этой недели, когда у них на руках будет уже официальное заключение полиции.

– А что там было?

– Папа полагает, что это может быть фрагмент того самолета, который взорвался в небе над Бофортом в 1955 году. Помните эту жуткую трагедию? Мне тогда было всего лишь восемь лет, но я все хорошо помню. Вряд ли такое вообще можно забыть. Помню, мама с криками металась по дому, чтобы собрать всех нас, детей, и вывести на улицу. Она жутко испугалась тогда, что в нашем доме загорелась крыша.

Эдит замерла на месте, ножницы зависли в воздухе над очередной жертвой, давая той некоторую отсрочку в исполнении приговора.

– А с чего твой отец решил, что это именно фрагмент самолета?

– Потому что на металле остались кое-где следы темно-синей краски, очень похожие на букву Н. А самолет, как известно, принадлежал компании «Нордвест Эарлайнз».

Эдит опустила ножницы вниз.

– Хочешь стаканчик холодного чая? Или лучше лимонад? Я уже сама захотела выпить чего-нибудь холодненького. Эта жара… все время умираю от жажды.