Музыка ветра

– Моя догадка такова, – начал Гиббс рассудительным тоном. – Чемодан упал нам в сад с неба, с того самого самолета, после того как на его борту случился взрыв. А потом бабушка его нашла.

Мерит стала нервными движениями тереть руки о юбку, словно желая уничтожить малейшие следы грязи на них, оставшиеся от соприкосновения с этой диковинной находкой, пролежавшей столько лет в земле.

– Но у вашей версии есть и продолжение, – проговорила она тихо. – Ваша бабушка наверняка открывала этот чемодан, прежде чем избавиться от него таким непонятным образом. Такое предположение более чем правдоподобно. Иначе откуда ей было знать про расцветку галстука, который она нацепила на одну из своих кукол? То есть она точно знала, что на борту того злополучного самолета, модель которого она пыталась соорудить у себя в мастерской, находился пассажир, у которого в багаже был именно такой галстук. И носовые платки она тоже видела. Адрес она узнала по багажному ярлыку. Вот она и отправила бандероль моей бабушке в Мэн: носовой платок плюс коротенькое сопроводительное письмецо. Но это письмо произвело такое убийственное впечатление на бабушку, что, прочитав его, она почти мгновенно стала другой. Совершенно изменилась, замкнулась, ушла в себя, забилась в свою раковину с головой и больше оттуда не высовывалась до самых своих последних дней.

Мерит судорожно обхватила голову обеими руками, словно боялась, что она вот-вот взорвется и разлетится в разные стороны на тысячи кусков, которые потом будет уже невозможно собрать воедино.

– Но как такое возможно?! Не представляю себе! Чемодан моего дедушки, если, конечно, Генри П. Холден и есть мой дедушка, зарыт в саду дома, в котором рос мой муж. С которым я, в свою очередь, познакомилась за тысячи миль от его родного дома. Что за странная связь… Не могу сказать, что мне так уж хочется узнать всю правду и докопаться до первопричин. Чемодан зарыли… схоронили в земле. Значит, кто-то постарался, чтобы его никогда не нашли.

Она остервенело затрясла головой. Глядя со стороны, можно было подумать, что это не голова, а ком снега, из которого человек хочет вытрясти все слова и мысли, терзающие его.

– Мы обязательно все выясним, – заверил ее Гиббс. – И сделаем это вместе.

Но Мерит лишь повернулась к нему спиной и молча побрела к дому.

– Я хочу побыть сейчас одна, – обронила она, не поворачивая головы. – Мне надо сначала самой во всем разобраться.

Она взбежала по ступенькам крыльца, громко хлопнув за собой дверью, ведущей на кухню.

Гиббс молча проследил за тем, как Мерит исчезла в доме, а потом повернулся к Лорелее:

– И что это было?

Лорелея из последних сил пыталась удержаться на ногах, тяжело опираясь на спинку скамейки.

– Она просто не привыкла выплескивать свои эмоции наружу. А сейчас у нее случилось сильное потрясение… Чувства, самые разные, переполняют ее и рвутся наружу, требуя немедленно выхода. Конечно, в такие минуты трудно совладать с собой. Пусть побудет немного одна, разберется сама со своими эмоциями, а заодно и поймет, что сейчас она уже, слава богу, не одинока и рядом с ней есть близкие люди.

– Позвольте мне помочь вам, Лорелея, подняться наверх. У вас усталый вид.

Лорелея не сопротивлялась.

– Благодарю вас! – коротко поблагодарила она Гиббса и снова обратила свой взор на распахнутый чемодан, вспомнив, что именно ей хотелось записать в свою тетрадь чуть ранее. Секреты похожи на кур. Они всегда возвращаются домой, на свой насест.

Она сделала шаг навстречу Гиббсу, но внезапная острая боль, казалось, располосовала ее тело пополам. Такой боли она еще не испытывала. Ее колени стали ватными, перед глазами вспыхнули огненно-белые круги.

Она почувствовала, как рука Гиббса крепко обхватила ее за талию, и он бережно усадил ее на скамью.

– Сейчас я вызову скорую, – сказал он успокаивающим голосом.