– Что ж, если вам пока нечем заняться, тогда вот что… В вашей комнате Гиббс оставил много коробок, которые он намерен забрать. Если они слишком тяжелые, чтобы вынести их в коридор одной, без его помощи, тогда пусть лежат там, где лежали. А если коробки не тяжелые, то вынесите их в коридор и положите рядом с теми, которые уже там есть и на которых написано его имя. Ладно? Коробки с газетами сложите в углу своей комнаты. Мы их потом отдадим в макулатуру. Но только после того, как прочешем весь дом и определимся с тем, что можно отправить в утиль. – Мерит глянула на ноги Лорелеи. – Внизу, в буфетной, я обнаружила стремянку. Можете взять ее, если понадобится. Но вначале смените обувь. Никаких каблуков!
Лорелея взглянула на стоптанные домашние шлепанцы на ногах падчерицы, в которых она щеголяла по дому в те часы, когда не носила простые мокасины, тоже без каких-либо прибамбасов, даже без декоративных кисточек.
– Хорошо! Сейчас отнесу колу Оуэну и приступлю. Но коль скоро вы все равно собираетесь выбрасывать все старые газеты вон, можно Оуэн возьмет себе пару штук? Он уже просматривал кое-какие из них и даже нашел там несколько интересных статей, которые хотел бы оставить себе.
– Само собой, можно. Пусть забирает их себе хоть все, если они ему нужны.
Лорелея бросила взгляд на открытую страницу фотоальбома, который Мерит сняла с колен и положила на кровать. Интересно, что заставило ее плакать? Несколько фотографий, запечатлевших двух мальчиков в небольшой металлической лодке. Оба – светловолосые, у обоих – одинаковые золотистого цвета глаза. Мальчишки сидят рядом обнявшись, несмотря на то что один из них намного выше другого. Лорелея присмотрелась к одной из фотографий повнимательнее и сразу же узнала младшенького. Просто поразительно, как некоторые люди похожи на самих себя в детстве, в то время как другие меняются столь кардинально, что в их облике уже не остается ничего от былого ребенка. Вполне возможно, и в душе тоже. Неужели такие перемены происходят осознанно, задалась она резонным вопросом. Неужели похоронить в себе самом ребенка так же просто, как упаковать свои вещи, сорваться и уехать из родного дома куда-то в другое место?
– Это ваш муж? – она ткнула пальцем в мальчика, который повыше.
В первую минуту Лорелее показалось, что Мерит оставит ее вопрос без ответа. Но через какое-то время она согласно кивнула головой.
– Да. В этих альбомах в основном фотографии Кэла и Гиббса. Я нашла их в коробке на самом дне шифоньера. Вот решила просмотреть, прежде чем отдавать альбомы Гиббсу.
Она решительным жестом захлопнула альбом, спрятав от посторонних глаз фотографию детей.
– Думаю, Гиббс не станет возражать, если вы возьмете несколько фотографий для того, чтобы переснять их. Потом можно будет вставить некоторые в рамочки и…
– Нет. У меня достаточно своих фотографий. – Мерит снова тронула рукой обложку альбома, который только что закрыла. – К тому же я никогда не знала этого мальчика. Зачем же мне развешивать его фотографии по стенам дома? – Она встретилась глазами с Лорелеей. – Это все рано что расставлять здесь фотографии Гиббса. Или ваши…
Она отвела глаза в сторону, словно устыдившись собственных слов.
– Простите! Не хотела вас обидеть…
– Я все прекрасно понимаю. Честно! Я ведь тоже вдова. Тяжело терять человека, рядом с которым хотел прожить всю свою жизнь.
Лорелея почувствовала, как у нее запекло в груди при одной только мысли о Роберте. Но она лишь заставила себя изобразить на лице еще более лучезарную улыбку.
– Получается, что твоя жизнь внезапно превратилась в такую странную игру, в которой все правила поменялись прямо на ходу. Но это ведь не конец жизни, правда? Мама всегда говорила, что если теряешь кого-то из близких и дорогих тебе людей, значит, надо быть готовым к тому, чтобы открыть свое сердце навстречу чему-то новому.
Мерит в раздражении закрыла глаза и стала дышать глубоко-глубоко, даже костяшки на ее пальцах побелели от напряжения. Оуэн тоже всегда так поступал, когда был еще совсем маленьким и чувствовал, что еще немного, и он не выдержит и расплачется. Лорелея подумала, что, пожалуй, для Мерит было бы лучше, если бы она наконец дала волю своим эмоциям. Билась бы в истерике, кричала, швырялась вещами, визжала, как кошка, прыгала, царапалась… Нельзя держать все в себе, даже если ты родом из Мэна. А там, как известно, испокон веков принято быть сдержанным всегда и во всем.
Поджав губы в одну сплошную линию, Мерит процедила с трудом:
– Пожалуйста, уйдите! И ни слова больше! Вы не сумеете мне помочь. Этого никто не сможет сделать. Так что нечего и пытаться… Ну почему? Почему меня не оставят в покое? Почему пристают со всех сторон? Я сама со всем разберусь без посторонней помощи.
Она снова повернулась спиной к шкафу, и у Лорелеи даже мелькнуло подозрение, что вот сейчас падчерица нырнет внутрь и захлопнет за собой дверцу. И больше никогда не выйдет наружу.
ebooksa