Темное наследие

Когда я увидела, как окончательная версия соглашения проходит голосование, как ее принимают, я ощутила надежду, а жизнь обрела новый смысл. Увидев окончательный результат голосования: «за», я расплакалась. Мое сердце столько лет сжималось от боли, что я уже привыкла к ней. И вдруг она наконец исчезла. И впервые за эти годы я вдохнула глубоко и свободно.

Для того чтобы справедливость восторжествовала, требуется время, а в некоторых случаях даже жертвы, но с помощью упорного труда и настойчивости это было достижимо. Дети, которые погибли, дети, которых заставили жить в жутких условиях лагерей – никто не будет забыт или сброшен со счетов. Даже надзирателей в итоге доставили в суд в надежде, что позже их удастся привлечь к уголовной ответственности.

Они наконец узнают сами, каково это – сидеть в заточении. Они это заслужили.

Количество дел не уменьшалось, но это же было только начало. Как трамплин, от которого можно оттолкнуться, чтобы попросить – и получить – большего. Вооружившись этой победой, Толстяк уже пытался отменить правительственное финансирование исследований корпорации «Леда». Компания, сыгравшая ведущую роль в разработке химического вещества, которое вызвало мутацию, не заслуживала даже шанса пройти через чистку, которой подверглась администрация Грея. В этом родители «пси»-детей и сами дети были единодушны.

– Настоящая проблема в том, что приходится объявлять о наших перемещениях заранее, – проговорил агент Купер. – Нас просят предупреждать городские власти о том, где и когда движение будет ограничено. Но для этих молодчиков такая информация – всe равно что выстрел из сигнального пистолета. Им не важно, кто это: такие, как вы, или кто-то еще из правительства.

Двигаясь по шоссе, мы увидели просвет в непрерывной цепочке протестующих. Подальше от самых буйных, сбившись в небольшую группу, стояли несколько мужчин и женщин, все – с плакатами в руках. Они молчали, их лица были мрачны. Машина пронеслась мимо них, и мне пришлось повернуться на сиденье, чтобы прочитать надписи.

ГДЕ НАШИ ДЕТИ? По моей спине пробежал холодок, когда один из них буквально ткнул своей табличкой в мое окно: «ОНИ ИСЧЕЗЛИ – И ООН О НИХ НЕ ПОМНИТ» – гласила надпись. Под гневными словами были наклеены старые детские школьные фотографии.

Я снова повернулась вперед:

– О чем они?

Правительство прилагало все усилия, чтобы идентифицировать беспризорных «пси» и найти для них новое пристанище – судя по отчетам, которые я видела, все дети были обнаружены. Я знала, что после закрытия лагерей немало «пси»-детей сбежали: уж лучше такая жизнь, чем вернуться в семью, которая от них отказалась. Но вряд ли это были те самые родители, которые когда-то уже предали своих детей своими страхами или жестокостью, что теперь стояли на шоссе с написанными от руки плакатами, требуя ответов.

– Так это те, кто помешался на теории заговоров, – буркнул агент Мартинес, покачав головой.

Конечно. И как я сама не догадалась! Несколько выпусков недавних новостей были посвящены паникерским настроениям, которые пыталась распространять группа «На страже свободы»: дескать, множество «пси»-детей были захвачены врагами Америки, которые собирались использовать их против нашей страны.

К несчастью, эти слухи, похоже, утихнут не скоро. Джозеф Мур, бизнесмен и соперник временного президента Круз на выборах, как-то раз, не думая о последствиях, повторил одно из основных требований группы: «пси»-молодежь должна обязательно служить в армии. И рейтинг его популярности взлетел буквально за сутки. Теперь он просто зачитывал их лозунги. Не удивлюсь, если именно его пиарщики запускали эти репортажи как пробный шар, чтобы проверить, какую реакцию может вызвать его следующая речь.

– А как же снимки… – начала я.

Мэл с брезгливым видом покачала головой.

– А это их новый ход: они скачивают фотографии из интернета и нанимают людей, чтобы те будоражили общественное мнение: дескать, правительство не справляется с задачами. Сеют сомнение и страхи. Но мы, по крайней мере, знаем, что это не так.

Я нахмурилась и кивнула.

– Извини. Они просто застали меня врасплох.

Я прижалась лбом к окну, когда нашу машину встретила новая толпа протестующих.

– О боже, – пробормотал агент Купер и наклонился вперед, всматриваясь в лобовое стекло. – А теперь что?