Охотник

Мертвые уже давно пытаются убить меня. Их клинки и заклятия бессильно отскакивают и стекают с тела. Если бы я мог, то улыбнулся. Вторая волна, старательно минуя тела на полу, разбрасывает мертвых ледяным градом по вычурно украшенному золотом залу. Я едва не поморщился: какая безвкусица. Третья волна наводит порядок. Строгие линии и ослепительная белизна в искристых кружевах. А это становится интересным. Шесть пульсирующих жгутов черного цвета пытаются нарушить наступившую красоту и гармонию. Жаль, что они развлекали меня недолго. Я подошел к связанным телам, и веревки осыпались льдом. Теперь я посмотрю на женщин. Странно. В них теплится жизнь. А одна пытается что-то сказать. Я нагнулся над оскверненным телом. Это последнее, что я мог для них сделать. Не в моих силах сделать их чистыми. Что она шепчет?

– Влад.

Холод покидает меня.

– Влад, ты как? Сможешь сам держаться в седле?

Блин. Я едва не упал. Глав успел меня удержать.

– Что со мной, – прохрипел я.

– Практически полное магическое истощение, – отвечает Трон. – Ты выпил себя до последней капли. Когда ты успел освоить школу льда? На полигоне ты этого не показывал. Слишком ты скрытный, хитрец.

Идущие рядом со мной братья радостно рассмеялись. Пушок ласково потерся своей окровавленной мордой о мой набедренник. Носилки с девчонками покачиваются сзади. Впереди уже хорошо видны стены Белгора. Небо на востоке окрасилось в красный цвет. Скоро взойдет Хион.

– Что я пропустил? Помню зал, девчонок, очнувшихся хозяев. Больше ничего.

– Ничего особенного, – ехидно ухмыльнулся Трон. – Уговорил. Начну с момента, когда ты начал вгонять себя в транс.

Я себя – в транс? Что за бред. Я помню, что мне стало все безразлично. Как будто я читаю в тысячный раз одну и ту же книгу.

– Трон, объясни, что я сделал? – сказал я.

– Ты не знаешь?

Трон выпучил глаза. Что я мог сказать? Я только пожал плечами:

– Не совсем.

– И ты решился?!

Я опять пожал бронированными плечами. Трон о… э… удивился.

– Ладно, расскажу, – начал он. – Я сначала не понял. Да и кто мог понять. Такая методика работы со льдом, вообще с любой стихией, считалась утерянной еще до Смуты. Ты вогнал свое сознание в свою силу и придал ей форму льда. Сырая сила становится твоей волей, а твой разум – силой и страшнейшим оружием. Опасный способ работы. Поэтому он и был забыт. Очень легко самому воплотиться в стихию. Маг земли отождествляет себя со скалой и так же неторопливо думает. Маг воды непостоянен. Перепады его настроения страшны, как цунами. Маг воздуха вообще обо всем забывает. А про мага огня и говорить нечего. А если маг себя не удержит и воплотится в стихию, то он становится тем, кем себя представлял. Поэтому все стали использовать элементалей. Тот, кто может, конечно. Нет опасности воплощения. Осталась только единственная школа, которая практиковала подобную методику, – это школа льда. Дополнительный минус, кроме опасности воплотиться в лед, – это навсегда забыть про человеческие чувства. Стать холодным и равнодушным, как стихия. Ты решился на это. Ты это сделал. И ты смог удержаться.

Трон не выдержал, поднял меня своей силой с Пушка, опустил на землю, и три обормота стали бешено сжимать меня в объятиях. Хорошо, что это продолжалось недолго. Глав закинул меня в седло, и мы поехали дальше.

– Так вот, – продолжил Трон, – ты вогнал себя в транс. Я слышал краем уха, что подобный способ работы позволяет простому ученику легко победить архимага. А ты в магии совсем не ученик, и в силе хорош. Ты не использовал заклинаний. Зачем? Ты работал напрямую со льдом. Примерно так я работаю с элементалем. Но мне для вызова стихии необходимо заклинание. Ты сам стал стихией и разнес все вдребезги. Потом, когда ты застыл на грани воплощения, Ната сумела тебя остановить. Я не знаю, как она смогла вынырнуть из океана боли и ужаса, но она сделала это. Позвав тебя, Ната дала якорь, за который ты уцепился и вылез. Дальше было все просто. Мы забрали девчонок и тебя, перебили пару тварей на пути назад и вышли. Отвлекли Пушка от уничтожения вряков и поехали в Белгор.