Живые и взрослые

– Постой, постой, – перебивает Лёва, – он, что, что-то необычное разве сделал? Да пятнашки всю жизнь только так себя и вели. Чего ж теперь ему ныкаться? Почему, когда Шурку обидели, они не ныкались, а сейчас – затаились?

– Нас испугались, – говорит Гоша.

– Это понятно, – кивает Лёва, – они испугались тебя с Мариной. Но откуда они узнали, что надо вас боятся? Вы что, сообщили им об этом?

– Нет, – говорит Марина, – им я ничего не сообщала. Я только девчонкам в классе сказала, что всё, у меня с пятнашками война и если кто хочет – милости просим присоединяться.

– Объявила мобилизацию, – усмехается Гоша.

– Девчонкам, говоришь, сказала? – переспрашивает Лёва. – А Оля при этом была?

– По-моему, да, – кивает Марина. – Но она же трусиха, драться не пойдет – толку-то с нее!

– Нам-то с нее толку нет, – объясняет Лёва, – а Вадику – еще как есть! Вспомните: кто рассказал всему классу, что Нику в «пятнашке» дразнили Кикой?

– Ну, Оля, – отвечает Гоша, – а что?

– Ты хочешь сказать… – начинает Марина.

– Да, Оля дружит с пятнашками. Они ей рассказывают про Нику, а она им – про наши планы.

– Ух ты! – говорит Гоша.

– Вот черт, – говорит Марина, – знать бы раньше…

– Предательница, – говорит Гоша и спрашивает: – Может, ей хрюсло начистить? Только это, Марин, тебе придется. Я с девочками не дерусь… ну, с такими, как Оля, – запнувшись добавляет он.

Марина поджимает под себя ноги и запускает в рот каштановую прядку. Лицо у нее становится сосредоточенное.

– Да, теперь все понятно, – говорит Лёва, – и про родителей Ники тоже Оле пятнашки рассказали. Она думает, это я проболтался, но теперь-то все ясно. Объясню ей завтра, и снова все нормально будет. Ну, Оля, гадина, держись у меня!

– А у нее правда родители мертвые, – спрашивает Гоша, – или Оля врет?

– Правда, – говорит Лёва, – Ника мне сама говорила. Погибли в аварии.

– Да-а-а… – протягивает Гоша. – Представляешь: были родные мама и папа, а стали – мертвые. Ну, я знаю, что рано или поздно все уйдут, но почему-то про своих я уверен: они после смерти все равно будут за нас.

– Я про своих тоже, – говорит Лёва, – мои-то уж наверняка. Всю жизнь в школе работают, не вещисты, не смертники… они и после смерти должны как этот… Ард Алурин.