Живые и взрослые

– Да уж, – говорит Тимофей. – В первый раз, когда они меня встретили, эти шары обратили их в бегство. Но тогда им было куда бежать – а вчера я сжег их стойбище. Им терять уже нечего.

Глупо, думает Марина, живыми выбраться из глубинных миров – и погибнуть в какой-то стародавней области Заграничья.

Через полчаса – первая атака. Дикари бегут по узкой тропинке к пещере, и поначалу Гоша, Лёва и Тимофей, вооружившись длинными кольями, отгоняют дикарей, столпившихся на узком карнизе, в трех метрах от площадки, где стоят осажденные. Сзади поднимаются новые воины, дикари переминаются с ноги на ногу, иногда что-то гортанно выкрикивая – вероятно, угрозы и оскорбления. Тимофей, небось, понимает эти слова.

Через некоторое время план меняется. Став цепочкой, дикари один за другим передают наверх камни, складывают их у ног воинов, поднявшихся первыми. Марина понимает, что будет дальше: камнями их загонят в пещеру, преодолеют оставшиеся три метра тропинки и…

– Ну что же, – говорит Тимофей, – время боулинга, друзья. Другого случая не представится.

Размахнувшись, он бросает глиняный шар в толпу дикарей. Не долетев совсем немного, шар разбивается о каменный склон и брызжет на дикарей огнем. На несколько минут дым прячет от Марины дикарский авангард, а когда ветер разгоняет вихрящиеся черные клубы, видно, как новые дикари проталкиваются на место погибших.

Да, думает Марина, будь у нас десяток таких шаров – еще был бы шанс. Но один… только оттягивать неизбежное.

Первый камень разбивается у Марининых ног, затем второй и третий. Тимофей вскрикивает, и все пятеро, пригнувшись, бегут в пещеру. Передовой отряд дикарей врывается следом. Гоша отгоняет их колом, но в пещере трудно развернуться, а вход слишком широкий – не забаррикадируешь. Марина стоит, выставив вперед нож, и прямо на нее прет огромный дикарь: голову венчают витые рога, лицо выкрашено черной краской – сверкают только белки глаз. Из руки в руку он с легкостью перебрасывает огромную дубину, словно теннисную ракетку.

– Марина! – кричит где-то сбоку Лёва, но Марина не может оглянуться, она ждет, когда противник откроется: она знает – второго шанса не будет.

Вот! Дикарь замахивается дубиной, и Марина подныривает под нее, стараясь достать неприятеля ножом. Дубина с грохотом улетает вглубь пещеры, освободившейся рукой дикарь хватает Марину за волосы, а другой сжимает ей запястье. Марина слышит победный смех, у нее на глазах выступают слезы, ох, с нее сейчас снимут скальп, а рука… руку ей просто сломают… Но, уже теряя сознание от боли, Марина изо всех сил сжимает рукоять ножа и сквозь сгущающийся багровый туман слышит один за другим странные хлопки, будто что-то взрывается в голове… на мгновение хватка дикаря ослабевает, Марина вырывает руку и почти вслепую втыкает нож в падающее на нее тело. Придавленная к полу, она не может остановиться, наносит удар за ударом, хотя понимает, что с этим врагом покончено, разжимается даже рука, судорожно вцепившаяся ей в волосы, боль утихает, Марина уже может открыть глаза – и открывает, и видит искаженное мертвое лицо, краска смешалась с кровью, глаза вылезли из орбит, а во лбу зияет аккуратная круглая дырочка… калибр девять миллиметров, привычно прикидывает Марина, табельное оружие, выдается сотрудникам Учреждения в звании не ниже майора – и только тут понимает, что за хлопки она слышала только что.

Марина выкарабкивается из-под трупа и поднимается. Тут и там валяются убитые дикари, защитники пещеры с растерянными улыбками смотрят, как из темноты выходят незнакомый мужчина в форме майора Учреждения, а за ним Юрий Устинович собственной персоной.

– Ну, детки, – говорит он, – порезвились – и пора домой. Хорошо, что мы поймали ваш SOS. Давайте теперь за нами!

В глубине пещеры матово поблескивает цилиндрический мандельброт, аппарат для группового перехода, судя по всему – новейшая модель.

– Быстро, быстро, – говорит майор, – пока эти черти не опомнились!

– Они не скоро опомнятся, – говорит Тимофей. – Они пистолетов отродясь не видели. На этом острове огнестрел – абсолютная новинка и оружие массового уничтожения.

– А это еще кто? – спрашивает Юрий Устинович.

– Это Тимофей Фармер, – говорит Марина, – мы должны взять его с собой.

– Но… – пытается возразить майор, – нам не хватит энергии, вы же говорили, что здесь будет только четверо детей и мы двое! Всемером мы не дотянем до Границы.

– Остановимся в Парисе, – говорит Юрий Устинович, – а там разберемся.

Всемером они с трудом втискиваются в кабину. Намокшая от крови рубашка липнет к телу. Марина замечает, что все еще держит в руке окровавленный нож, и кладет его на столик.