Живые и взрослые

– Правильно, – смеется майор, – перед вылетом надо сдать оружие.

Он снимает кобуру и кладет на полку над своим сиденьем. Юрий Устинович показывает на место рядом с собой – садись, мол, Марина. Девушка опускается в мягкое кресло, закрывает глаза… знакомое жужжание, легкая тошнота – и она привычно проваливается во тьму.

Она приходит в себя от того, что кто-то трясет ее за плечо. Открыв глаза, Марина видит Юрия Устиновича, который прижимает палец к губам.

– Ш-ш-ш-ш! – тихо произносит он. – Говорим только шепотом, никого не будим.

– А что случилось?

Марина знает, что в экстренном случае человека можно будить во время перехода – но только в экстренном случае.

– Потом объясню, – говорит Юрий Устинович. – А ты, Марина, расскажи, кто такой этот Тимофей и зачем он нам нужен.

– Он изобретатель, – шепчет Марина, еще не до конца придя в себя, – он придумал пластырь.

– Какой еще пластырь? – шипит Юрий Устинович.

– Пластырь для перехода, – говорит Марина. – Без приборов, без тренировки, просто наклеил ниже пупка – и хоп!

– Я слышал об этом, – медленно говорит Юрий Устинович. – Ты права, девочка. Это не просто нужный – это очень нужный человек. Мы правильно сделали, что взяли его с собой.

– Иначе бы его там убили, – говорит Марина, но что-то не нравится ей во взгляде Ищеева, и она спрашивает: – А что с перегрузкой? Мы ведь должны были сделать пересадку в Парисе…

– В этом-то и загвоздка, – говорит Юрий Устинович. – Парис не дал разрешения на посадку, кто их знает почему. У них ведь своя Контора, свои интересы…

– И что теперь? – Марина пытается встать, но Юрий Устинович удерживает ее в кресле.

– Ну, что-что… как-нибудь решим эту проблему.

– Да как вы ее собираетесь решать? Если энергии не хватит, мы опять рухнем не пойми куда!

– Нет, Марина, мы не можем себе позволить такие риски. Мы благополучно доберемся до нашего конечного пункта. Спи дальше, я сам разберусь.

– Я не буду спать, пока не пойму…

– Чего тут понимать? – говорит Юрий Устинович. – Один из вас лишний, и мы его ссадим… где-нибудь здесь.

– И кто же это – лишний? – цепенеет Марина и тут же – стыдная, предательская мысль: Только бы не Лёва!