– Нет, Мира. Он не полюбит. Он может привязаться сильнее, чем к другим, но ты все равно умрешь.
И я заплакала. Слезы лились по моему лицу нестройными потоками, орошая постель, мою одежду, руки… Иногда я тихо подвывала и даже поскуливала – так жалко было себя любимую. Баха все это время тихо сидел рядом, угрюмо рассматривая картину, нарисованную его правнуком на стене моей комнаты. Видимо, он же меня и укрыл, когда я пребывала на грани сна и яви. Укрыл и невесомо погладил по голове, неожиданно проявляя нежность, совершенно несвойственную нечисти, противореча сам себе и невольно снова вселяя в мое глупое сердце надежду. А вдруг все-таки?..
Маленькая стрелка часов едва отошла от тройки, когда я, с кряхтеньем и охами разогнув затекшее тело, разлепила опухшие от слез глаза. В комнате было темно, за окном слышался гул ветра, а в прихожей хлопнула дверь. Тихонько покинув кровать, я отправилась подглядеть и подслушать, что же там происходит.
Осторожно высунув наружу любопытный нос, я, старательно щурясь, вглядывалась в темноту.
Никого. Только из гостиной слышалось громкое тиканье огромных напольных часов. Опоздала. Неужели он привел Эмму в дом? Неприятные мысли вихрем пронеслись в моей голове, заставив сердце болезненно екнуть, а желудок громко заурчать. Врать, что мне все равно, я могла кому угодно, но только не себе. Последние из выживших нервных клеток готовили бунт, и я решила жестко подавить его поздним ужином. Ну или очень ранним завтраком – как посмотреть.
На ощупь вернувшись к кровати, я открыла стоящую рядом тумбочку и, достав небольшой карманный фонарик, отправилась штурмовать кухню на предмет чего-нибудь съестного.
На столе ничего не обнаружилось, зато мерно гудел холодильник. Открыв чудо техники, я мысленно расцеловала Азарда в небритые щеки: две верхние полки ломились от еды. Наполнив тарелку разной вкуснятиной, я сунула фонарик в рот и отправилась в обратный путь. В свою комнату.
– Мира? – Удивленный голос демона застиг меня посреди прихожей. – Надо же, любой нормальной девушке после переживаний кусок в горло не лезет, а ты, я смотрю, проголодалась.
Подлый фонарь, занимавший мой рот, не давал мне достойно ответить на издевку Малиховича, к тому же он ярко освещал именно мои руки с тарелкой, наполненной колбасой, отбивной, сыром, пышкой и пирожными.
– Да у тебя пир горой, – продолжал озвучивать свои наблюдения демон. – Неужели все это влезет в одну маленькую саиру?
– Мехамневайхя, – не выдержав, прошепелявила я и пошла дальше.
– Постой. – Азард преградил мне дорогу и нагло отобрал тарелку. – Я ведь тоже не ужинал. Позволь составить тебе компанию?
Ответ ему, судя по всему, не требовался. Насвистывая какую-то задорную мелодию, Малихович бодро зашагал в гостиную. Я семенила за ним, прожигая голую спину своего мучителя недовольным взглядом. Вроде и отказаться от приглашения могу, но зачем? Прятаться от него смысла нет, а возобновлять общение когда-то нужно. Тем более что гад утащил мою еду.
– Предлагаю снова поговорить. – Усевшись в кресло, шеф совершенно обезоруживающе улыбнулся и поставил мою тарелку на подлокотник.
– Как скажете, – покивала очень послушная я, усаживаясь в соседнее кресло.
Мне протянули импровизированный бутерброд из всякой всячины:
– За восстановление околодружеских отношений, – с набитым ртом выдал импровизированный тост шеф.
– Поддерживаю.
Вскоре я удовлетворенно замычала и откинулась на спинку кресла. Жить снова становилось весело и интересно, надо было раньше поесть, может, тогда и рыдать вообще не захотела бы.
Кормилец мой тоже сыто жмурился и поглаживал подбородок, думая о чем-то своем, не торопясь бежать от моего низкого общества. И вдруг я вспомнила заинтересовавший меня недавно вопрос, который тут же и озвучила: