Дитер выставил подушку как щит и принял пафосную позу:
– Фессалийские драконы не сдаются!
– Русские и подавно! – Я швырнула сапог, Дитер уклонился и с рычанием бросился ко мне.
Я пискнула, ныряя в облако перин и подушек. Дитер навалился сверху и просипел:
– Сдавайся, птичка!
– Ни за что! – отказалась я и поцеловала его в губы.
– Вот как! – Он поглядел в упор. В его зрачках закрутились золотые спирали. – Запрещенный прием?
– Еще нет, ваше сиятельство, – улыбнулась я. – Но сейчас будет…
Я провела рукой по его груди, оглаживая напряженные мускулы, чуть выпуклые нити шрамов, круговыми движениями обвела живот. Дитер выдохнул сквозь сжатые зубы и подтянул меня к себе. Его поцелуи обжигали кожу, ладони гладили живот и ноги, задирая подол ночной сорочки все выше и выше, пока я не почувствовала, как бедер коснулась напряженная плоть.
– Вы ненасытны, ваше сиятельство, – с придыханием произнесла я, дрожа от сладкой истомы. – Неужто мало ночи?
– Твой нектар слишком дурманит разум, моя роза, – проговорил Дитер между поцелуями. – Его всегда мало…
Горячая ладонь скользнула между бедрами. Я застонала, откидываясь на подушки, и бесстыдно раздвинула колени. Тело горело, по венам пробегал ток, а может, магия.
– Дитер! – прошептала, выгибаясь ему навстречу.
Внезапно открылась дверь.
– Ваше сиятельство, карета подана! – во все горло прокричал Ганс.
Дитер зарычал, но не от страсти, а от ярости. Я залилась румянцем, но не потому, что оказалась почти обнаженной перед ошарашенным адъютантом, а потому, что услышала отборную и виртуознейшую фессалийскую ругань из уст мужа, где единственными понятными словами были:
– Куда прешь, болван? Не видишь, мы с супругой не одеты?!
Потом в несчастного Ганса полетели второй сапог, оставшиеся подушки и даже медный канделябр. Дверь захлопнулась, и уже тогда послышалось приглушенное извинение:
– Простите, ваше сиятельство! И вы, ваше сиятельство! Но вы приказали подать карету к девяти утра! И вот я…
– Выполнил и свободен! – заорал Дитер и с неудовольствием глянул на часы.
ebooksa