— Ничего не пойму. С тех пор, как я вернулся, ты выглядишь совсем по-другому.
— Мне очень жаль, Хрольф. Мы всегда были такими хорошими друзьями. Почему по-другому?
— Ты кажешься мне гораздо выше ростом, а твои глаза… какие же у тебя чудесные голубые глаза, Герда!
И она опустила эти голубые глаза, что-то бормоча и видя свою вздымающуюся в волнении грудь. Ощущая острые уколы в сердце, она готова была закричать от радости.
— И потом… — Хрольф оказался рядом с ней, держа руку на планшире, — ты не… знаешь… не поцеловала меня… когда я вернулся.
— Кто не поцеловал?
— Ты.
— Ты уверен, Хрольф? Я думала…
— Нет, не поцеловала, не поцеловала. Думаешь, я бы не запомнил?
— Ты меня не просил, Хрольф.
— Ну… можно мне в лодку?
— Нет — не надо! Хрольф, не надо! Ты перевернешь…
— Разреши мне!
— Не выйдет, разве ты не видишь?
— Если ты сядешь вон там, может, и получится.
Она подвинулась. Хрольф подтянулся на руках, но под весом его рослого тела челн резко накренился. Он вскоре сдался.
— Глупая скорлупка! Если я попробую забраться, ты быстро окажешься в воде.
Герда еще сильнее налегла на противоположный борт.
— А теперь попробуй еще раз, — сказала она.
Он попробовал еще раз, и в следующее мгновение Герда уже была в воде, лежа на его руке. Свободной рукой Хрольф цеплялся за челнок.