— Я имею в виду, что если он врет, то профессионально. В ту криминальную дурь, которую мы писали и снимали для новостей, тоже ведь многие верили. Но это не значит, что все это правда… Это говорит только о том, что мы более-менее профессионально этим занимаемся.
— Так ты считаешь…
— Нет, я совсем не уверен, что убийца — именно Шаройко. Очень возможно, что и нет… Но рано пока делать выводы.
— А что тогда делать?
Я опять задумался.
— Знаешь, не нравится мне заместитель Розенталя.
— Павлов?
— Да. Мы так и не поняли, для чего он стучал нам на своего шефа… Вот подумай, зачем?
— Да мало ли… Может быть, тот ему мало платит? Мебель в кабинет покупать не хочет? Отпуск дает зимой?… Вот он и рассказывает всем подряд, что начальник его — извращенец… Такое бывает сплошь и рядом.
— Да, все может быть. Но ты не забывай, что если верить Шаройко, о поисках золота Павлов знал или хотя бы догадывался — профессор в его присутствии рассказывал Розенталю о деньгах князя… Надо бы с этим Павловым пообщаться.
— Надо бы… Но что мы ему скажем?
— Да ничего. Мы с ним не виделись со времени убийства его шефа, это достаточный повод. То, что такими делами интересуются журналисты, удивлять никого не должно.
Павлов и правда не удивился.
— Я ждал вас.
— Ждали?
Он снял очки и протер их салфеткой. Потом глубокомысленно произнес:
— Смерть Розенталя не была случайной.
Я не стал спорить:
— Еще бы. Он же не под машину попал.
— Нет… я не это имел в виду. Вы может быть слышали, у него неприятности были, врагов много…