Эндимион

Де Сойя пропустил вопрос мимо ушей.

– Значит, этот человек спрыгнул на нижнюю палубу и исчез? – спросил он, подойдя вплотную к управляющему.

– Никуда он не исчезал, сэр. На нижней палубе был спрятан его летательный аппарат. Я, как полагается, объявил тревогу и поднял гарнизон в ружье.

– Тем не менее ему удалось взлететь и покинуть платформу?

– Да. – Судя по всему, управляющий ломал голову над своей участью. – Мы засекли его на радаре, потом разглядели в приборы ночного видения. Он летел на ковре… Стоило нам открыть огонь, как он направил ковер обратно к платформе.

– На какой высоте?

– Высоте? – Капитан Поул озадаченно нахмурился. – По-моему, метров двадцать пять или тридцать. Приблизительно вровень с нашей верхней палубой. Он летел прямо на нас, святой отец, будто собирался сбросить бомбу. Тут как раз сработали заряды, которые он установил раньше… Честно сказать, перепугал меня до полусмерти…

– Продолжайте. – Де Сойя посмотрел на Грегориуса, который стоял в позе «вольно» за спиной управляющего. На лице сержанта было написано отвращение; чувствовалось, что он готов задушить капитана Поула собственными руками.

– Ну… Раздался взрыв, потом другой, третий… Спецкоманда кинулась тушить огонь, а мы со стрелком Аментом и другими часовыми остались на месте…

– Весьма похвально, – с нескрываемой иронией заметил де Сойя. – Продолжайте.

– Это все, святой отец, – проговорил капитан Поул.

– Неужели? Вы приказали стрелять по ковру?

– Да… Приказал, сэр.

– И все часовые выстрелили одновременно?

– Да. – Глаза управляющего словно остекленели: он отчаянно пытался вспомнить, как все было. – По-моему, да. Часовых было шестеро, не считая нас с Аментом.

– Вы тоже выстрелили?

– Э-э… Понимаете, на платформу напали, летная площадка горела, а этот террорист приближался к нам… Что у него было на уме, одному Богу известно…

Де Сойя кивнул, хотя ответ капитана его не удовлетворил.

– На ковре рядом с ним никого не было?

– Кажется, нет. В темноте трудно что-либо разглядеть, сэр.