— Да.
Они появились быстро, но не мгновенно — сначала одна виртуальная фигура, потом вторая…
Первой возникла благородная Мурасаки — маленькая, ниже даже миниатюрной Дем Лиа, и при виде ее древнего одеяния — халата-кимоно — у командующей захватило дыхание. «И такую красоту на Старой Земле воспринимали как должное», — подумала Дем Лиа. Мурасаки вежливо поклонилась, не вынимая миниатюрные ручки из рукавов халата. Личико ее было выкрашено почти в белый цвет, глаза и губы густо подведены, а длинные черные волосы убраны так затейливо, что Дем Лиа, предпочитавшая короткую стрижку, даже представить себе не могла, сколько труда надо затратить на расчесывание и укладку такой массы волос.
Секунду спустя на свободное место по другую сторону виртуальной «Спирали» уверенно шагнул Иккю. Этот ИскИн выбрал себе личность постарше: давно умерший поэт дзэн выглядел на семьдесят, ростом был повыше других японцев, совершенно лысый, с глубокими морщинами заботы на лбу и морщинками смеха вокруг живых глаз. Еще до полета Дем Лиа в базе данных по истории прочитала об этом монахе, поэте, музыканте и каллиграфе пятнадцатого столетия: кажется, когда историческому Иккю исполнилось семьдесят, он влюбился в слепую певицу на сорок лет его моложе и привел в ужас молодых монахов, когда перевез возлюбленную к себе в храм. Дем Лиа он нравился.
Следующим был Басе. Великий поэт хайку являлся в виде долговязого японского крестьянина семнадцатого столетия, одетого в коническую шляпу и сандалии своего сословия. Под ногтями у него всегда была земля.
Изящно вошел в круг Рекан. Этот был одет в красивые одежды небесного цвета с золотой оторочкой. Длинные волосы забраны в хвост.
— Я попросила вас собраться здесь из-за сложностей предстоящей встречи с Бродягами, — решительно начала Дем Лиа. — В судовом журнале я прочла, что один из вас возражал против выхода из пространства Хоукинга в ответ на сигнал бедствия.
— Это был я, — ответил Басе. Он говорил на современном английском языке Священной Империи, но голос его звучал низко и рокочуще, как у древнего самурая.
— Почему? — спросила Лиа. Басе махнул рукой.
— В согласованных приоритетах такое событие предусмотрено не было. Я считал, что оно создает слишком большую потенциальную опасность и слишком малую потенциальную выгоду для нашей реальной цели: поиска планеты для колонизации.
Дем Лиа указала на рой Бродяг, приближающихся к кораблю. До них было всего несколько тысяч километров. На всех старых радиочастотах Бродяги почти все стандартные сутки декларировали свои мирные намерения.
— Ты по-прежнему считаешь, что это слишком рискованно? — спросила она высокого ИскИна.
— Да.
Дем Лиа кивнула, слегка поморщившись. Если ИскИны в важном вопросе не могли достигнуть согласия, это всегда внушало тревогу, но именно поэтому энеане оставили их автономными после распада Техно-Центра. И вот почему для голосования ИскИнов должно было быть пять.
— Все остальные считают, что риск приемлем? Мурасаки ответила низким грудным голосом, очень тихо, почти шепотом:
— Мы нашли отличную возможность пополнить запасы пищи и воды, а о прочих последствиях более надлежит беспокоиться вам, нежели нам. Выходя из пространства Хоукинга, мы не видели большого корабля в пределах системы. В противном случае мы могли бы принять иное решение.
— Это человеческая культура Бродяг с заметной долей присутствия тамплиеров. Вряд ли они имели контакт с остальным человечеством со времен эпохи ранней Гегемонии, — с энтузиазмом произнес Иккю. — Не исключено, что это самый дальний форпост древней Хиджры. Всего человечества. Изумительная возможность с научной точки зрения.
Дем Лиа нетерпеливо кивнула:
— Через несколько часов состоится встреча. Радиоконтакт уже был. Вы слышали — они говорят, что хотят приветствовать нас и говорить с нами. Мы в ответ тоже были вежливы. Диалекты у нас не настолько разошлись, чтобы кристаллы трансляторов не справились с переводом. Но как нам знать, на самом ли деле они идут с миром?
Рекан откашлялся.