Краденое солнце

Диглер – или все-таки Нордхофен – на мгновение задумался, противно ему будет или не противно?

– Пожалуй, нет, – произнес он задумчиво, – ведь вы-то не изменились. Подумать только, сказал бы мне кто вчера – что я буду ломиться настойчиво в номер – к женщине. И умолять ее ехать со мною в одной карете…

– Наш пол настолько вам омерзителен? – спросила Бача.

– Аж тошнит, – с удовольствием признался Диглер, – Мне вскорости предстоит женитьба – и я не знаю, как с этим справляться. Но вы-то мне как раз не омерзительны – наверное, по старой памяти.

Бача умилилась такому простодушию, но тут же задумалась – как же он живет? Женщины противны, мужчин он любит, но режет бритвой…Одиноко ему, наверное, бедолаге.

– Что у вас за дело с Фрици? – спросил непосредственный Диглер, – Он ваш любовник?

– У Фрици сидит в подвале мой муж, – объяснила Бача, – И я должна его из этого подвала извлечь. Поэтому и такой маскарад.

– А-а, – протянул понимающе Диглер, – теперь у меня сложился – весь калейдоскоп. Или мозаика – не знаю, как верно? Я по-прежнему предлагаю вам путешествовать вместе, фрау Оскура.

– Фрау Сташевска, тогда уж, – поправила Бача.

– Это не имеет значения, – отмахнулся Диглер, – Вы поедете со мною вместе, и завтра мы увидим, что там будет за расписка, если она будет. Я доставлю вас в Вену, я ведь дал вам слово дворянина. Я пропащий человек, и душа моя давно горит в аду, не дожидаясь ни смерти, ни страшного суда. Но я дал вам слово – и я его выполню. В конце концов, и мне полезно будет ваше общество.

– Тренировка воли перед женитьбой? – догадалась Бача.

Диглера рассмешил такой оборот – он улыбнулся, показав острые зубы, встал со стула и опустился на корточки перед Бачей, сидевшей на кровати. Шлафрок его опасно разошелся – но Бача уже поняла, что на подобные вещи Диглеру глубоко плевать.

– Поехали, а? – Диглер тронул кончиками пальцев край одеяла – осторожно, словно оно было отравлено.

– Только с нами опять будет Герасим Василич. Я наняла его для своей охраны. Я же все-таки дама.

– А получше никого не нашлось?

– У меня не было выбора, – напомнила Бача, – Идите к себе, герр Диглер. Или герр Нордхофен.

– Диглер.

– Идите же. Утром встретимся – возле вашей кареты.

Явившийся поутру Герасим Василич был нимало удивлен, застав Бачу возле экипажа Диглера-Нордхофена. Лакей и кучер с увлечением вязали на крышу кареты многочисленный Диглерский багаж. Герасим Василич, прихвативший с собою в дорогу коммивояжерский свой ящик – видно, некому в Варшаве оказалось его доверить – не разводя политесов, передал и свою поклажу ребятам для привязывания в багаж.

– Наглость – второе счастье, господин Прокопофф? – герр Диглер сошел с гостиничных ступеней, опираясь на изящную трость. Высоко зачесанные волосы его и тонкий нос серебрились от пудры, а губы алели влажно, как у вампира. «Во намалевался» – подумала Бача.