– Базилис, разрешите мне войти.
– И – что? Что вы станете делать дальше?
Он был в своем домашнем, стеганом. В темноте – глаза его казались черными на меловом лице, такими широкими были зрачки.
– Позвольте, я лягу у вас в ногах. Не спрашивайте, зачем, Базилис. Просто позвольте.
Так уж вышло, что Бача видела уже на своем веку нескольких психов. Один из них даже приходился ей отцом.
– Как я понимаю, вы не ко мне, вы к господину Оскура? И ваш чудесный пояс сейчас на вас?
Диглер судорожно выдохнул и кивнул.
– Снимите и давайте сюда. Только так я вас впущу.
Диглер после секундного замешательства погрузил руки под свое стеганое домашнее и извлек – опасный позвякивающий пояс, и отдал Баче:
– Возьмите.
Бача приняла пояс и отошла от двери:
– Прошу. Не запирайте, мне так будет спокойнее. И там, в ногах – там у меня грелка.
Бача спрятала звенящий, подрагивающий лезвиями пояс под подушку, села на постели, завернувшись в одеяло, и следила, как темная тень с отсвечивающей серебром гривой укладывается у нее в ногах.
– Не боитесь, что вас стошнит? – спросила она насмешливо, – Я все-таки дама.
– А у господина Оскура – у него есть имя? Свое, не ваше?
– Нет, он тоже Базиль, как и я, – отвечала Бача, и ей сделалось не по себе – от присутствия здесь этого воображаемого третьего. Она бросила Диглеру одну из своих подушек, и он с удовольствием на ней устроился.
– Спокойной ночи, Базиль, – сказал он нежно, – У меня ведь совсем нет друзей.
– Здесь, в Вене?
– Нет, нигде нет.
Бача вытянула ноги – добрый Диглер пододвинул ей грелку. Она лежала, даже не касаясь его ногами – рост ей позволял. Кажется, он тут же уснул, дыхание его было тихим и ровным. Бача смотрела на него в темноте – как он спит, свернувшись, как кот, в клубок. Отчего-то она совсем его не боялась, и ей очень было жаль его – нелепого, с его странными пристрастиями и воображаемым господином Оскура, в которого его угораздило влюбиться. Как жил он прежде, и как будет жить дальше? Чем кончится его путь – эшафотом или комнатой с мягкими стенами?
ebooksa