В поисках силы

— Вот, босс, — он протянул Брому жемчуг. Тот осторожно ссыпал жемчужины в мешок для добычи, задержав, впрочем, в своих пальцах розовую жемчужину.

— Вот, парень. Бери, это твоё, — он протянул жемчужину Сарефу. Тот от подобного жеста растерялся.

— Я… не уверен… — пробормотал он.

— Парень, не глупи, — добродушно пробасил Бром, — твоё перерождение и твои лечилки нам весь поход вытащили. Так что не вздумай отказываться.

Подумав, Сареф всё-таки принял жемчужину. В отличие от рубина, который ему предлагали за то, чтобы он заткнулся и больше не вякал на определённые темы, эту награду ему вручали в знак уважения к его способностям. От такого грех было отказываться.

— Ну что ж… тогда небольшой перерыв на еду — и возвращаемся. Спать не будем — потерпим уж до города.

Спустя час группа собралась и уже покинула было пещеру, как вдруг Сареф, у которого до сих пор из головы не шёл тихий умоляющий шёпот умирающего моллюска, внезапно сказал:

— Вы это… подождите. Мне это… нужду справить нужно.

— И ты целый час ждал, чтобы нам это сказать? — ехидно захихикал ящер, — давай быстрее.

Вернувшись через коридор в пещеру, Сареф подошёл к моллюску и опустил в его раковину розовую жемчужину. Пусть. Бром всё равно разделит с ним остальную добычу, так что от него не убудет. Но пусть у этого моллюска останется хотя бы что-то. Потому что он слишком хорошо знал, каково это, когда тебя переламывают, забирают всё самое ценное, а потом выбрасывают прочь, на помойку. Потому что это — ровно то, что сделали с его отцом. Потому что это — судьба, которой он сам избежал лишь чудом. И когда Сареф уже покидал пещеру, как ему вслед донёсся тихий, наполненный благодарностью голос:

— Спасибо… тебе зачтётся…

***

Из пещеры, действительно, выбрались намного быстрее, меньше, чем за час. И, как Сареф и предполагал, уже наступила глубокая ночь, когда они вышли на поверхность.

Когда Сареф только нагнал свою группу, едва они собрались уходить, как Эйтери очень странно на него посмотрела. С запозданием Сареф понял, что своим Ясновидением она, очевидно, увидела, зачем он возвращался. Но, как ни странно, говорить ничего не стала.

Когда они добрались до Змеиного Зуба, уже начало светать. И только теперь Сареф понял, как же он устал. Сам он держался на ногах только потому, что постоянно применял первую помощь на себя, каждый раз давая себе маленький заряд бодрости.

— Ну что ж, — едва все плюхнулись за тот же столик, за которым два дня назад познакомились, объявил Бром, — давайте считать, чего нам тут нападало. Итак, вот эта мелочевка с мелких монстров — здесь десять золотых, не больше. Рубин да, Хром прав, за двадцать золотых пойдёт запросто. Пять белых жемчужин, каждая по десять золотых, три чёрные жемчужины по двадцать золота. Итого 140 золотых. Прекрасная работа. Так, давайте сразу с нашим наёмником рассчитаемся, а остальное завтра продавать пойдём. Вот, парень, твоя доля, 15 % — 21 золотой.

С этими словами Бром потянулся в карман и достал оттуда мешочек, который положил перед Сарефом, и ещё один золотой рядом.

— А сколько розовая жемчужина стоит? — спросил Сареф.

— Пятьдесят золотых базовая цена, — тут же откликнулся Хром, — но ты с этой штукой можешь к Железному Вилли сходить, он может и больше предложит.

Эйтери при этом весело посмотрела на Сарефа, ибо уж она-то точно знала, что никакой розовой жемчужины у него уже нет. Но по-прежнему ничего не сказала. Сам же Сареф поджал губы. Теперь, когда он узнал истинную цену розовой жемчужины, ему уже не казалось такой хорошей идеей оставить её Моллюску. Но он выкинул эти мысли из головы. Ему упорно казалось, что важным шагом на пути взросления будет перестать сожалеть о том, что уже сделано. Да и не из-за наживы, в конце концов, он в первую очередь напросился в этот поход.