– Что?!
– Да не прыгай. Хотя бы понюхай ее.
Я понюхал – очень осторожно. Потом понюхал еще раз. Два запаха – помидоры и кровь. Кровь и томатный кетчуп. Мне показалось, что я обнаружил разницу и по виду пятен.
– Ты понимаешь, сынок? Если у нее из дырки в груди хлещет кровь, зачем тогда кетчуп? Не будь песочных часов и кетчупа, я бы первым кричал об идеальном самоубийстве в стиле театральных истеричек. Но теперь так не скажешь. Это убийство, Эдди.
В дверном проеме показался Фейнштейн.
– Лейтенант.
– Что у тебя?
– Этот музыкантишка. У них с Эстеллой действительно было назначено свидание.
– Ага!
– Но он чист. Его банда была в полночь за работой, и они как раз исполняли номер, где он тянул сольную партию.
– Черт! Пошел отсюда!
– Это еще не все. Я позвонил помощнику судмедэксперта, как вы велели. Мотив убийства, о котором вы говорили, не годится – она не только не ждала ребенка, ее вообще еще никто не поимел. Virgo intacta[1],– добавил он на довольно сносной латыни.
– Фейнштейн, сегодня ты щеголяешь учеными словами, а завтра потребуешь себе звание сержанта? – невинным тоном спросил Спейд. – Вали отсюда.
– О"кей, лейтенант.
Признаюсь, меня удивили эти новости. Эстелла оказалась настоящей мастерицей крутить динамо. Видно, умела завлекать мужиков, не прибегая к самому проверенному способу.
Спейд немного подумал и сказал:
– Значит, когда тут светло, там темно; а когда там светлеет, тут темнеет.
– Да. Обычно так и бывает. Хотя сейчас свет и там и тут, потому что я использовал обходной переключатель.
– Я как раз о том, как бывает обычно. Светло, темно; темно, светло. Эдди, мальчик мой.
– Да?