– Слушай, может, хватит, а? – рассердилась Стефания. – Хватит нападать на людей, и в частности на меня! Что я тебе сделала?
Он задержал на ней взгляд, и в его глазах холодная зелень вновь поглотила теплый мед. Уголок его рта дернулся, но затем рыжий, словно спохватившись, расплылся в нарочито-дурашливой усмешке:
– Ты слишком самоуверенна! Я так отношусь не к тебе, а ко всем.
– Добрее надо быть с людьми! Огрызаешься, как собака…
Данила снова скрестил руки на груди, сделал шаг вперед, так, что оказался в полуметре от Стефании, и тихо, будто сдерживая закипающее раздражение, ответил:
– Собаки, в отличие от людей, не подлые и не лживые. Я им доверяю куда больше!
– Это в тебе какой-то максимализм играет! Взрослый мужчина, а ведешь себя как обиженный подросток!
– А ты – как старая брюзга, которая лезет со своими нравоучениями туда, куда не просят!
Стефания выдержала его взгляд и даже не отступила. Он, словно меряясь с нею силой, тоже не отводил глаза… И, выждав некоторое время, усмехнулся – свысока, а не потому, что признавал за собой проигрыш. Он преспокойно стянул с себя футболку, швырнул ее на песок и дернул «молнию» на джинсах. Стефания поспешно отвернулась, но успела заметить на оголившейся выше локтя руке Данилы безобразный шрам, будто оставшийся после рваной раны.
Конечно, ей бы стоило уйти, оставив рыжего с его неверием в людей и юношеским максимализмом наедине. Пусть купается в холодной воде, если ему так вздумалось, авось, остынет! Она даже развернулась и направилась вдоль скалы тем же путем, по которому они ходили вчера, но что-то заставило ее вернуться.
Это неправильно – уходить! Пусть даже этот взрослый и спортивный мужчина не нуждается в опеке. Неправильно – в их неправильной ситуации, когда они не должны действовать порознь, а наоборот, обязаны держаться друг друга. Стефания села на песок, чтобы издали последить за рыжим. Когда она убедится, что он благополучно вернулся на берег – уйдет в их импровизированный лагерь.
Рыжий плыл от берега вдоль уходящей в воду скалы сильными и широкими гребками. Стефания вновь усомнилась в том, правильно ли делает, карауля его на берегу. С таким хорошим пловцом ничего не должно случиться! Скорее всего, Данила, как и хотел, решил обогнуть скалу по воде. Однако она осталась сидеть на месте, а когда рыжий внезапно исчез в тумане, поднялась на ноги.
Его не было довольно долго – настолько, что Стефания всерьез заволновалась, подошла к воде и едва не выкрикнула его имя. Когда наконец-то она увидела Данилу, плывущего к берегу, то внезапно разозлилась на него за то, что заставил ее волноваться, а заодно и на себя – за то, что волновалась за не заслуживающего этого.
Рыжий, конечно, увидел ее, уходить не было смысла. Стефания приготовилась защищаться от насмешек, которыми он наверняка ее осыплет. Данила вышел из воды, и ее взгляд уперся в его голый торс, скользнул по россыпи веснушек на плечах и невольно задержался на темно-рыжий волосках, покрывающих грудь. О том, что она собралась держать оборону, Стефания на мгновение забыла, но тут же спохватилась, что язва-Данила расценит ее взгляд по-своему, и поспешно подняла глаза. Она ожидала увидеть кривившую его губы усмешку – ведь от него явно не укрылось то, что его рассматривали! – но внезапно обнаружила, что Данила излишне даже для своей масти бледен, а в глазах вместо насмешки плещется тревога. Что-то рыжий обнаружил, что если не напугало его, то изрядно обеспокоило.
Ночь выдалась странной, самой странной в его тридцатипятилетней жизни. Даже ночевки у костра в походе казались теперь Максу вполне обыденными. И дело было не только в том, что оказался он в необычных обстоятельствах – ночевал непонятно где, без удобств и на голодный желудок, в компании такого же товарища по несчастью, с которым они были едва знакомы – а в самих ощущениях. Есть от чего впасть в отчаяние, ругаться и злиться, а ему неожиданно стало интересно!
Только сейчас Макс понял, насколько увяз, как в осточертевшей колее, в своей благополучной жизни, в которой все было предсказуемо и расписано. Даже на рабочие форс-мажоры он научился реагировать спокойно, как на нечто обязательное в его жизни, решаемое, а потому – скучное. Это приключение освежило, будто ледяной душ, зарядило бодростью и неожиданно пробудило скрытые ресурсы. Однажды Макс посмотрел фильм «Игра» и частично позавидовал главному герою. Нет, не его богатству, хоть сам он жил в достатке, но не в излишестве, а адреналиновым приключениям, выпавшим на долю героя, и в первую очередь его отваге. Макс был излишне осторожным, даже отчасти трусливым, и сам это признавал. О приключениях он мечтал втайне, но не решился ни на поездку в нецивилизованную страну, ни на то, чтобы освоить серфинг или сноуборд, прыгнуть с парашютом или просто покататься в Альпах на лыжах. Не хватало духу! Единственным исключением стал сплав на байдарках, и то потому, что за него все решил друг.
А сейчас Макс оказался в экстремальной ситуации, но как – не помнил! Может, агентство, специализирующееся на розыгрышах, действительно существует, и коллеги сделали скучному и предсказуемому Максу подарок на день рождения? То-то Свиридов последние дни перед его отпуском подозрительно на него косился, а Светочка из соседнего кабинета то и дело перешептывалась с секретаршей Люсей. И незадолго до дня рождения Макс за обедом с Николаем Павловичем из отдела продаж и Степой Цукатовым вспоминали фильм «Игра». Все складывается! Но если коллеги втянули его в такую авантюру, он должен вести себя достойно. Игра когда-нибудь окончится, коллеги встретят его с улыбками, тортом и плакатами. И Макс должен выйти на публику героем с восторженными глазами.
Только быть героем пока не получалось – если, конечно, не считать заботы о неожиданно свалившемся ему на голову товарище по несчастью. Пусть в первый момент Макс и встретил его испуганным криком, но это от неожиданности, только и всего.
Незнакомец был в плачевном состоянии: витал в прострации, таращился расширенными глазами в темноту и что-то беззвучно пытался сказать, а потом слабо махнул рукой, опустился на пол и грузно привалился к каменной стене. Вот тогда Макс и встряхнулся, перестал злиться и недоумевать, а бросился помогать несчастному. Первым делом его осмотрел и, к своему облегчению, не обнаружил сильных повреждений, только несколько царапин на виске и тыльной стороне ладони. Незнакомец прикрыл глаза и задышал ровнее и спокойнее, как засыпающий человек. Но, однако, не уснул, поднял веки, остановил вполне осмысленный взгляд на Максе и спросил:
– Ты кто?