– В пересчёте на рубли?
– Да.
– Пока сто девяносто три миллиона. Немного. Но…
– Немного?! – ахнув, переспросила супруга.
– Я рассчитывал на большее… – начал оправдываться Максим. Но жена его уже не слушала. Она зашлась смехом. Искренним. Безудержным. Со слезами, выступившими на глазах.
– Что-то не так? – спросил он после того, как острая фаза приступа закончилась.
– Я так и знала! – сквозь хохот, давясь, воскликнула она. – Я даже держала пари!
– С кем?!
– С мамой!
– Да? И о чём же пари?
– Мама считала, что у тебя просто не было никакой возможности укрыть значимую часть тро-
феев. Так что ты сдал всё, что не успел потратить. Я же предполагала, что ты ещё хотя бы десять миллионов где-то «прикопал». А получается, что ты спрятал денег намного больше, чем получил в долю от трофеев! – воскликнула Татьяна и вновь зашлась смехом.
– Кхм, – кашлянул Максим. – Так, может быть, не будем расстраивать маму? Пусть она выиграет пари.
– Да пустое, – отмахнулась Татьяна. – Ничего страшного с того, что она узнает, не будет. М-да… – отсмеявшись, произнесла супруга, посерьёзнев. – Значит, это точно дядюшка.
– Не думаю. Немцы не стали бы так поступать. Слишком глупо. Слишком непрофессионально.
– Ты забываешь о том, что всю свою агентуру у нас дядя потерял. Так что действовать он может, только нанимая кого-то. Почему не эсеры? Социал-демократы разного толка имеют довольно крепкие позиции в Германии. Хорошие каналы связи. Возможность через ту же Швецию передать всё, что необходимо, включая специалистов и оборудование.
– Да. Но для эсеров это политическое самоубийство.
– Для партии – да. А для небольшой кучки исполнителей? Сделали. Получили гонорар. И исчезли в джунглях Парагвая. Сам же так говорил. Ведь так?
– Верно, – неохотно кивнул Максим. Логика в словах супруги имелась, но ему казалось такое решение слишком простым. И этот скепсис не укрылся от взгляда жены.
– Тебя что-то смущает?