– Тише, тише, – обняв его и прижавшись приговаривала Элеонора. – Тише…
– Ты хоть понимаешь, что они просили?
– Думали, что ты бузу прямо на поминках устроишь. Полезешь драться. Они тебя в этой свалке и зарежут.
– Что?! – Вскинулся Иван.
– Поверь, я знаю, что говорю, – печально улыбнулась Элеонора. – Но надо было их сразу вязать. Или даже резать.
– Резать?
– А ты разве не понял? Ты видел, что они заодно? Вряд ли пьяному делу можно так сойтись. Помнишь, как верные тебе люди стали окружать тебя?
– Да. Но так и не понял, зачем.
– Эти спорщики твои за оружие время от времени хватались. И смотрели на тебя очень хорошо. Если бы верные люди не вышли вперед, прикрывая тебя собой, то эти злодеи без всякого сомнения набросились бы и постарались убить и тебя, и меня.
– Ты сгущаешь краски.
– Я клянусь тебе.
– Тебе это могло лишь показаться.
– Можешь спросить у кого угодно, кто верен тебе. Спроси, почему они стали приближаться? Спроси, почему демонстративно положили руки свои на рукоятки мечей да сабель?
Иоанн замолчал, пытаясь восстановить в памяти детали минувшего вечера. Но получалось это очень плохо. Слишком он увлекся алкоголем. Или нет?
– Слушай, а сколько я выпил?
– Три бокала вина.
– Три? Всего три? Ты уверенна?
– Я считала, – несколько замявшись, произнесла она. – Не хотела, чтобы ты напился. Но видно не успела остановить.
– Видно, – кивнул Иоанн. – Весь тот вечер как в тумане.
– Ты не помнишь, что ты говорил?