При это Белокаменный кремль Иоанн решил не сносить, а реконструировать, используя как второй контур укреплений, возвышающийся над первым. С проходом между ними.
Король решил трансформировать старый кремль по типу классической готической крепости с высоченными стенами. Причина проста — защита внутренней территории крепости от ветров, которые тут бывали совершенно скотские. Ну и в плане обороны какое-никакое, а подспорье. Особенно если у неприятеля не будет нормальных орудий.
Но это — потом.
А сейчас — ударное возведение новой поистине мощной современной крепости бастионного типа. Условно бастионного, конечно, так как классическую «звезду» поставить он не мог — все-таки геометрия кремля — суть треугольник. Из-за чего приходилось выкручиваться, комбинируя все, что он сам знал и слышал, с тем, что знали и слышали итальянские архитекторы. Плюс немного импровизировать и выдумывать. Так, несмотря на бастионный тип новых укреплений кремля, перед воротами, каковых стало сильно меньше, ставили мощные барбаканы — укрепленные форпосты, подходы к которым прекрасно простреливались со стен и ближайших бастионов.
В общем — мощь.
Параллельно, внутри кремля, также велись строительные работы. Аристотель Фьораванти занимался возведением нового большого кафедрального собора, вместо старого Успенского, который поставил в XIV веке еще Иван Калита.
В качестве творческого ориентира Иоанн набросал итальянцу эскизы в духе Казанского собора Оренбурга, выполненного в неовизантийском стиле в конце XIX века. В той степени, в какой он понял и запомнил его образ с фото, виденным некогда. Аристотелю же надлежало эту концепцию развить. Но, при этом, общая высота нового кафедрального собора Москвы никак не должна была быть меньше семидесяти метров. А лучше — больше.
Причем в качестве материалов Иоанн предложил Фьораванти применить принцип переменной плотности строительного материала. И нижнюю часть собора построить из полновесного клинкерного кирпича, а сверху — из пустотелых керамических блоков. С последующей облицовкой мрамором, разумеется. Но главное — нагрузить стены так, чтобы они под собственным весом не сложились. Да фундамент достойный возвести. Плюс принцип армирования применить порекомендовал, что применялись в XX и XXI веках при укрепления старых строений.
А рядом с новым храмом строился и новый дворец. Под стать новых амбиций правителя Москвы. И опять-таки — в нововизантийском стиле. И, в перспективе, рядом с ним должно было полностью перестроить Архангельский собор, дабы превратить их в династический некрополь с большим заглублением при хорошей гидроизоляции. Но это уже строительства кафедрального собора. Очень уж он был нужен.
Плюс фоном шли работы по сооружению канализации и водопровода[1]. Вон и мощную водонапорную башню ставили в одном из ближайших к Москве-реке углов крепости. С ветряной мельницей на ней, дабы воду сама качала.
Иными словами, московский кремль в этот момент времени представлял собой большую стройку. Один сплошной хаос и суету. Да. Это все нужно было делать. Но жить в условиях стройки — такое себе удовольствие. Поэтому король с величайшим удовольствием готов был оттуда сбежать. Куда угодно. Даже на войну. Прихватив с собой сына. Лет ему, конечно, было еще мало. Но почему нет?
Глава 3
Иоанн действовал быстро и решительно. Он уже на следующий день после принятия решения начал выдвигать полки на Смоленск, чем немало напугал Казимира. Поэтому Великий князь Литовский всецело содействовал накоплению у Смоленска любых водоплавающих средств. Лишь бы побыстрее протолкнуть Иоанна на юг.
Важным подспорьем было и то, что король Руси превратил Смоленск в передовой свой форпост на западе. Из-за чего имел в нем приличный военный склад с провиантом и боевыми припасами. Поэтому войска шли налегке.
Строго говоря, все полевые войска, которые он стягивал для участия в османском походе, двигались налегке, опираясь на созданную за 1474–1477 годы систему военных складов. Обозы у них имелись. Да. Но сильно облегченные из-за того, что лошади тащили полупустые фургоны. Отчего полки и отдельные роты стягивались стремительно.
Кавалерия тоже подходила к Смоленску, но, когда король выступил в поход вдоль реки, на плавательные средства не грузилась, а двигалась параллельно. Обоз ее находился на лодках да корабликах, взятых в наем у литовцев. Там же, по реке перемещался и личный состав в основной своей массе. По берегу же перегоняли только конский состав без седоков, да осуществляли охранение на марше. Там же, в этих табунах, находились и обозные лошади остальных войск.
Причина такого решения была достаточно проста и сложна одновременно.
Лошадь — это не мотоцикл. Это живое существо с ограниченными показателями выносливости и силы. И это только в наивных фильмах на ней можно верном проскакать галопом десятки километров. На деле боевые кони линейных пород выдерживали такие скачки под седлом не более трех-четырех километров. Рысью — больше, но не сильно. Беда лишь в том, что после такой нагрузки «копытный дружок» был загнанным и едва ли к чему годился. Поэтому в XIX веке выработали определенные правила для долгий конных переходов, при которых конь был пригоден к бою без вот таких вот перегибов. То есть, в любой момент такого марша можно было скомандовать атаку, и всадники ломанулись бы вперед галопом.
ebooksa