Ливонская партия

Штурм был лютый!

Трижды легкие бомбарды перегревались.

— Что с ними не так? — удивился Алексей, стоя на втором бастионе нижней крепости и рассматривая сухой ров, буквально заваленный телами. — Почему они были такими напористыми?

— Никогда не видел, чтобы глаза у людей были такими стеклянными. — сказал один из командиров.

— Стеклянными? — переспросил полковник.

— Они словно обезумили. — согласился с первым командиром второй. — Страха нет. Желания жить — тоже. Просто прут вперед и все.

Помолчали. Полковник не знал, что сказать, переваривая услышанное. А подчиненные его помалкивали. Им сейчас было не до разговоров.

— Опоили их чем-то, — произнес в этой тишине крепостной священник. — Ей богу — опоили.

— Да перегара от них вроде не было.

— Да нет. Травками какими-то…

Менгли Герай же смотрел на поражение своей армии мертвыми глазами. Приставленные к нему люди султана более не простили ему поражения. Это ведь он обещал Мехмеду победу, если тот вновь даст армию, но уже пехоту с артиллерией. И что? Дал. Где победа? Нет. И этот штурм опять же он предложил. Как и опоить бойцов, чтобы те увереннее лезли на стены. И что? Помогло это? Нет. Поэтому Менгли Гераю тупо отрезали голову, насадили ее на копье и воткнули у его шатра, лицом к крепости, дабы он смотрел на плоды дел своих. Остальных же его родичей, что также присутствовали в войске, умертвили иначе. Просто заколов кинжалами, следуя приказу султана, который подозревал этих ребят в измене и службе Иоанну. Дескать, они выманивают его войска под убой…

[1] Крепость стояла на пересечении улиц Гагарина и Геологов. Русло Волги там около 700 метров. Таким «карамультуком» оно простреливалось насквозь. Эти аспиды могли прицельно бить на полтора километра, а вообще отправляли ядро еще дальше. В диапазоне же 700 метров же отличались выдающейся по меркам тех лет точностью. Пробивного действия их 3-фунтового обливного ядра, разогнанного стволом в 100 калибров с минимальным прорывом газов, вполне хватало для пробития на такой дистанции любого существующего в те годы корабля. Даже испанского большого нави.

[2] Стандартный ушкуй имел длину 14 м, ширину 2,5 м, высоту борта — около 1 м, осадку — около 0,6 м. Вместимость до 30 человек.

[3] К концу XV века ординарная кулеврина имела калибр порядка 20 фунтов при длине ствола около 25 калибров. «Бастард» или легкая кулеврина стреляла ядром в 8 фунтов при длине ствола 25–30 калибров. Серпентина была более тяжелым аналогом кулеврины. Картаун — это 48 фунтов.

[4] Штурмовые лестницы они привезли с собой.

Глава 7

1478 года, 5 сентябрь, Сучавы

Иоанн стоял на носу передового корабля и всматривался в туман. Густой как молоко…

У Судака все закончилось просто и быстро.

Ракеты, выпущенные из хвачки, учинили в городе немалый и быстро развивающийся пожар. Понятно, горели не стены, сложенные из ракушечника, самана или еще какого негорючего материала, и не черепичные крыше немногочисленных богатых домов. А вот крыши бедноты и обычных жителей, выложенные соломой поверх жердей, полыхали дай боже, раздуваясь свежим бризом и прыгая с дома на дом. Солома была немного сыровата снизу, поэтому дыма от нее пошло СТОЛЬКО, что промеж домов слово реки молочные полились. И народ дал деру из города. Кто в чем. Прямо в ворота. А тут и гусары с уланами подоспели, которые эту бегущую толпу стали «принимать» да «обслуживать». Там, правда, были не только янычары да азапы, но и местные жители. Но вчерашние татары, пошедшие в гусары, да дружинники, служившие в уланах, никого не расспрашивали особо. Просто «катались» на своих «волосатых мопедах» среди этих бегущих людей и рубили… рубили… рубили…