— Ладно. — Андрей ставит фотоаппарат на садовый столик и идет ко мне.
Он помогает целиться, но все, что слышу его теплое дыхание у моего уха. Хочу развернуться, запутаться пальцами в нечесаных лохмах, притянуть к себе. Поиграть с веревочками от капюшона, завязать нелепый бантик. Мне нужно это! Дурачиться, обнимать, шутить, целовать. Но мой парень пугающе серьезен.
Щелк. Банка отлетела в сторону, и Андрей отпустил мою руку и отстранился. Затылка коснулся странный холодок. Захотелось прикоснуться к своей голове, но строгий голос отвлек.
— Теперь сама.
Не хочу учиться. Ведь если смогу, он перестанет возить меня сюда, не будет прижиматься сзади и дышать над ухом.
Щелк. Еще один шарик застрял в стене сарая, и Андрей с досады пнул сухую ветку со старой яблони.
— Так сложно, Крис? Чертова банка! Попади хоть раз. Всего. Один. Раз. Я много прошу?
К глазам подступают слезы.
Щелк. Щелк. Щелк. Три банки смяты и лежать в сухой траве.
— Несложно! Все? Ты доволен? Теперь что? Мы сюда больше не приедем? — ненавижу себя за слабость. Вытираю лицо тыльной стороной ладони, которая все еще сжимает пневмат.
— Кристина…
— Что? Наигрался в Леона?
— В кого? — он понуро смотрит на меня и не знает что делать, правая рука несколько раз взметнулась вверх, словно хотела коснуться моего лица, но Андрей так и не решился.
— Забей, — ненавижу себя за слабость, но с каждым днем все тяжелее бороться с собственными сомнениями.
Он не знакомит меня со своей семьей. Заставляет врать родителями. Мы не появляемся на людях. Все лето провели на старой даче каких-то родственников Андрея, которые давно уехали жить в Германию, а эти шесть соток не спешили продавать. Мало ли? Приятно иметь клочок земли на родине. Вот и приплачивают парню, чтобы проверял раз в месяц и подстригал траву. А вместо этого мы изрешетили сарай и устроили внутри коттеджа тайное убежище.
— Аааа! То старье про киллера? Ха-ха. Тогда ты моя Матильда. Не сразу понял, о чем речь. Мы с тобой сосались полфильма. Надо по нормальному пересмотреть. Ты сказала, что раз пять его видела уже…
Взгляд моего парня на секунду потеплел, только мне не стало легче, потому что ничего ни черта не сходится… Опять!
— Ты путаешь. Мы не смотрели его.
— Разве? — он старался держаться непринужденно, но я видела, как бегают его глаза. Прокололся. Лжец! Он уже тогда знал о моих провалах в памяти и молчал… Сколько раз я забывала свою жизнь, а главное, почему?
Поднялся ветер, заставив нас поежиться и синхронно заправить за уши выбившиеся пряди.