— Это сделал человек, которого ты очень хорошо знала…
Неправда! Я не знала того парня из леса! Чушь!
— На твоем теле остались его следы.
Нет! Я больше не хочу ничего слышать!
— Он… сотворил очень плохую вещь с тобой, Крис, — Витя больно сжал мои руки. Молчи, молчи!
— Он изнасиловал тебя. Ты сопротивлялась, и тогда он… тот парень… разбил тебе голову. Ты знала его, Крис. Вы дружили.
Нет! Нет! Нет!
— Он был сильно болен. Перестал пить таблетки… Но сразу же пожалел о содеянном и вызвал скорую. Тебя спасли, а его отправили заграницу на принудительное лечение.
— Это неправда!
— Мне жаль. Но тебе больше нечего бояться. Он мертв, Крис. Я сделал это для тебя.
Глава 12 «Какой у тебя номер телефона? / Wie ist deine Telefonnummer?» часть третья
— Что делаешь?
Голос отца вырвал меня из привычного оцепенения и заставил лениво обернуться.
Я просматривал уже третий альбом в поисках места, откуда выпала странная фотография за тысяча девятьсот девяносто седьмой год. Крис права это не мог быть я. У этого мальчика волосы гораздо светлее. И глаза не то серые, не то голубые. Не разглядеть, но точно не карие. Кто он такой? Возможно, следовало спросить папу и не ломать голову, этот мальчик мог оказаться кем-то из родни, или просто случайно попавший в кадр ребенок. Вот только, когда я не увидел ни одной своей детской фотографии в возрасте двух-трех лет, мне стало не по себе. Снимков родителей за то время и раньше тоже не нашел. Вообще ничего, даже свадебных фото.
— Хотел привести все в порядок. Утром распихал как попало.
— Оставь. Я сам, — папа довольно грубо вырвал у меня альбом. — Маме помоги.
Дерьмо. Я же принял таблетки! Почему паранойя только нарастает? Хочу орать на отца, разбрасывая вещи, заставить объяснить все. Кто этот мальчик? Где мои детские фотографии? Почему меня не отведут к нормальному врачу? Вдруг я здоров? Хочу быть обычным подростком, хочу быть с Крис.
Но вместо этого лишь киваю и иду на кухню.
Мама что-то готовит. Сколько помню себя, она всегда стоит спиной и занимается своими делами, словно хочет срастись с кухней или гладильной доской, перестать быть человеком и моей матерью. Это больно. Чувствую себя виноватым. Я виноват в этом. Скорее всего, моя болезнь сделала их такими. Но фотографий прошлой жизни нет, мне не с чем свериться. Были ли они счастливыми когда-то?
— Тебе помочь? — спрашиваю, заранее зная ответ.