— Заложен, — сообщила мама. — Под бизнес. После погашения кредита, если что и останется, получишь четверть. Я покажу бумаги. Не волнуйся, дорогой. Прослежу, чтоб ни один рубль не ушёл мимо.
На «дядю Володю» — это мимо или в яблочко? Спрашивать не стал. Тот сам заговорил.
— В любом случае, Егор, твоей доли в имуществе фирмы хватит, чтобы год или больше снимать квартиру. Ты уже взрослый, самостоятельный. Скоро университет закончишь, как я слышал. С мамой жить неудобно, дело молодое, девушку надо иногда привести, понимаю.
— Сами вы собираетесь жить здесь?
Сжал зубы, почувствовав, как от гнева и возмущения даже ливер затрясся внутри. Кресла в квартире ещё помнят папин зад, в шкафу лежат его трусы и носки, а этот ушлёпок ведёт себя как обладатель Кольца Всевластия…
— Конечно, парень. Мама же сказала: твой папа вёл себя недостойно. Со мной она будет счастливее. Мы давно с ней вместе.
— О"кей, дядя Володя. Но хочу напомнить, что квартира принадлежит и мне. Я здесь зарегистрирован, у меня есть право проживания.
— Что ты хочешь сказать? Не съедешь?
— Съеду или не съеду — моё дело. Но свою долю в жилище, если я соглашусь вас впустить, я оцениваю в двести пятьдесят тысяч в месяц. За полгода вперёд.
— Егорушка… Как ты можешь… — шагнула вперёд мама, но дядя Володя её отстранил.
— Пойдём выйдем на коридор, малец, — прошипел он. — Базар будет по-мужски.
В этот день, только на двадцать втором году жизни, Егору впервые выпало как следует постоять за себя. Или жалобно заскулить, покидая поле боя и законное жильё. Гены отца, выжившего в тёрках и разборках девяностых, не позволили признать поражение.
— О"кей, дядя Володя, — повторил он. — Секунду обожди. Только полицию вызову. Сообщу, что какой-то хер с бугра, не зарегистрированный здесь, влез в квартиру и валить не хочет. С ними и говори по-мужски. Ты же в курсе, я практически юрист. Знаю, что ментам заявить. Тёплые вещи и паспорт с собой?
Егор достал смартфон и начал тыкать в тачскрин, но не успел. Володя выбил трубу, затем врезал по физиономии.
Это он зря. Мало какая женщина станет на сторону любовника, принявшегося колошматить её единственного сына.
Короче, совместными усилиями выгнали драчуна. Мама потом рыдала, сын потирал фингал на скуле, утешаясь, что заплатил небольшую цену, чтобы вывести «дядю Володю» на чистую воду. Проблема в том, что за ним появится «дядя Гена». Или «дядя Петя». Мама чувствует себя обиженной судьбой за отношение со стороны папы и хочет себе воздать.
В общем, когда перед Егором открылась дверь кафедры, парня больше занимала мысль, куда двигать вообще, а не какая-то дипломная работа. Её правдами или неправдами сдаст. Вот главный вопрос — что делать в жизни — повис без решения.
Взросление произошло на полгода раньше, чем рассчитывал. Хотя… Что бы изменилась за полгода? Да ничего.
В отличие от сокурсников, он ближе к выпуску всё чаще мучился вопросом: для чего это? Зачем я живу? В чём моя глобальная задача? Для чего мы приходим на этот свет?
Из его одногруппников подобными дуростями не страдал никто. Спроси каждого — ради чего старается, ответит: стать успешным, сделать карьеру, наладить бизнес, у девиц — выйти замуж за успешного. Достаточно сказать, что среди них не было ни одного, замеченного в гомосятине, сплошь натуралы. Гомики и лесбиянки больше склонны к размышлизмам, рефлексиям всяким, потому их столько подвизается в искусстве. Юристы же, в большинстве своём, конкретны как автомат Калашникова.
ebooksa