— Какое? В милиции?
— Да. Помнишь, я перед Новым годом ездил в Москву? Как раз в то время, когда с Варей и другими нашими пили пиво в поезде и смеялись, два урода ограбили сберкассу напротив Политехнического института. Пытались скрыться, но их расстрелял милиционер из отдела охраны. Мне удалось доказать, что взрыв в гастрономе на Калиновского сделан с целью отвлечь внимание, милицию со всего города бросили туда — в оцепление, чтоб не допустить панику. Кстати, слухи и панику они не пресекли, а спровоцировали.
— Ничего себе… Ты раскрыл преступление?
— Какое там — раскрыл. К задержанию этой парочки не имею отношения. Старший из бандюков, кстати, уполз. Потом умер от потери крови и переохлаждения. Где-то на свободе остался сообщник, непосредственно взорвавший газовый баллон. Пока его не найду, он может взорвать что угодно, а дело нельзя считать законченным, — увидев, как округлились её глаза от доверенных тайн, добавил: — Ни девочкам в комнате, никому — ни единого слова. Ты поняла?
— Обещаю, — ответила она несколько разочарованно. Наверняка предвкушала, как похвастается перед подругами, какой у неё важный и информированный кавалер.
Обменявшись после этого ещё десятком-двумя мало что значащих фраз, они расстались. Перед сном Егор осмотрел себя и убедился — «боевых» шрамов он не получил. Ни стыдиться, ни хвастаться нечем.
Утром следующего дня Лёха ждал Егора с подарком. О нём студент узнал, как только открыл дверь в кабинет. В нос ударил отвратительный смрад бомжатника.
Посреди кабинета восседал источник амбре.
Лёха открыл форточку. Граждане, проводившие ночь в милиции в состоянии алкогольного опьянения, наутро всегда пахнут одинаково, независимо от предыдущего аромата. Не розами.
— Привет, стажёр. Гиви заказывал? От Говоркова тебе презент. Пантелеич квартиру сдаёт на Калиновского, 50. Кавказцу. Колись, Пантелеич. Нам нужны фамилия, имя, отчество твоего постояльца, место прописки. Желательно — фото.
Тот сразу заявил целый райдер: выпить воды, потом «залить горящие трубы» и чем-нибудь закусить. Егор дёрнулся было встрять, объяснить — кто в доме хозяин. Лёха показал глазами: забейся в угол и не отсвечивай, я сам.
Беседа с задержанным началась с темы его желаний.
— Не многовато ли хочешь, Пантелеич? Может, тебе ещё путёвку в Пицунду?
— Отвали, мусор, нах! За что меня вообще держат? Мне штраф выписали — я пшёл домой.
Коричневая куртка субъекта, наверное, помнила времена, когда Никита Сергеевич тряс руку Гагарину или стучал по столу в ООН. Спутанные седые волосы, довольно густые для почтенного возраста задержанного, лежали беспорядочной копной, соприкасаясь на лице с клочковатой бородой. Действительно по погоде были лишь пятнистые штаны, впечатление от них разбивалось о вьетнамки поверх дырявых носков… Среди зимы!
Он попытался встать. Егор выскочил из угла, куда его сослал Лёха, и надавил на плечи Пантелеича, заставив вновь опуститься на стул.
— Не торопись. Нам ещё долго тереть, — с этими словами опер потянулся к графину и глотнул прямо из горлышка. — Что ж ты так выглядишь скверно?
— Ну, выпил…
— Я не про жёваную харю. Одет в рваньё, не стрижен, в тапках… Разит от тебя. Фу-у! А пенсию получаешь…
— Её моя баба забирает!
ebooksa