— Картина ясна, — Егор почесал затылок в ёжике коротко стриженых волос. — Парни… я ничего нового не придумаю. И вы точно куда опытнее меня. Но есть предположение, что вы, задолбанные бессмысленной беготнёй, могли упустить что-то важное, если глянуть в целом. Предложение такое: Алексей… Прости, Лёха. Предлагаю так. Раз мне вместе с тобой изображать видимость движухи, расскажи спокойно и предметно, что там произошло и что реально известно. Потом лечу за водкой, как обещал.
— Две яблочного крепкого по 0.5 за 92 копейки и плавленый сырок. На водку там не наберётся, — прикинул Василий. — Лёха! Уважим просьбу новобранца? Потом, парень, прими с нами — и домой. Практику тебе отметят, не ссы.
Младший из оперов уложился в пять минут. Егор уточнил:
— Не могу понять мотив. Какие версии?
— Или теракт, наверняка у КГБ жопа дымится — их ответственность. Или какая-то бытовая причина. Там в числе пострадавших некто Бекетов, директор «Вераса». Ему морду расцарапало, жена беременная погибла. Он — волчара кручёный. С ним запросто могли устроить сведение счётов. Но заминировать магазин, куда он ходит, да ещё подгадать время… Вероятность ну уж очень мала. Проще сунуть взрывчатку в его машину, как в американских детективах. Я был дома у Бекетова, спрашивал — есть ли у него враги. Ответ: нет врагов и не лезь куда не просят.
— Ты послушался?
— Его покрывает ОБХСС. У меня руки связаны.
Слово «крышует» в 1982 году ещё не прижилось, понял Егор.
— Парни! Это не теракт. Потому что террористы любят публичность. Те же «Красные бригады». Если наши угрёбки, насмотревшись про них с телевизора, захотели бы здесь что-то такое повторить, точно писали бы «долой Брежнева» или любую другую хрень, заявляли бы, что ответственность на себя берёт какая-нибудь «Революционная Белоруссия». Не хулиганство, потому что хулиганство на самом деле — это шалость без чувства меры. Хулиган красуется перед своими — вот какой я козырный и на понтах. Ваши люди на связи, кто-нибудь слышал из них, чтоб хвастались взрывом?
Лёха с Василием переглянулись.
— Егор, мы предупреждали, не всюду тебе открыты двери.
— Да не нужны мне ваши эти шпионские страсти — клички и подлинные имена агентуры. Поступила ли хоть какая-то негласная информация?
Лёха промолчал. Василий отрицательно мотнул головой.
— Так. А преступления с похожим почерком, с применением взрывчатых веществ в многолюдных местах?
— Думаешь, мы сами не пытались сопоставить? — начал раздражаться Лёха. — Егор, лучше дуй за бухлом. Больше пользы выйдет.
Он не сопротивлялся. А на следующий день попросил Вильнёва сделать звонок в прокуратуру района, чтоб ознакомиться с уголовным делом.
Опустив телефонную трубку на рычаг, тот не мог сдержать веселья.
— Деньги — не пахнут. А уголовные дела — ещё как. Расскажешь потом.
Не въехав в скрытый смысл сказанного, Егор оделся и отправился пешком в прокуратуру. Идти было минут десять — мимо магазина «Тысяча мелочей» и засиженного птицами памятника Калинину на противоположную сторону Ленинского проспекта, основательно обезображенного строительством метро. Первомайская прокуратура располагалась в жилом доме, занимая два первых этажа одного из подъездов.
Запах, на который намекал Вильнёв, шибанул в ноздри, стоило лишь открыть входную дверь. Он был сильный, сбивающий с ног.
ebooksa