Призраки,

— А слуги разве не сплетничают о ней… о той, другой?

Эти слова, видимо, смутили ее.

— Да они толком не знают ничего, что могли бы обсудить. Просто чувствуют, что в доме что-то не так, вот почему никогда не задерживаются дольше, чем на одну-две недели: с осени у нас сменились восемь дворецких… Но они сами не понимают, в чем дело. — Хопкинс прервала рассказ, чтобы подобрать моток пряжи, укатившийся ко мне под кресло. — Если наступит время, когда вам придется встать между ними, вы сделаете это? — спросила она.

— Между миссис Вандербридж и той, другой?

Ее красноречивый взгляд подтвердил мою догадку.

— Так вы думаете, она хочет причинить вред миссис Вандербридж?

— Не могу сказать точно. Никто не может… И все-таки, мне кажется, присутствие этой женщины убивает ее.

Часы пробили десять, и я, зевнув, вернулась к чтению, а Хопкинс, подобрав свое вязание, вышла, чопорно пожелав мне спокойной ночи. Удивительно: едва наш тайный разговор завершился, как мы обе стали усиленно делать вид, что его и не было.

— Я передам миссис Вандербридж, что вас все устраивает, — сказала Хопкинс напоследок, прежде чем бочком скользнуть за дверь и оставить меня наедине с загадками этого дома. Это была одна из тех ситуаций — я вынуждена повторяться снова и снова, — которые слишком нелепы, чтобы поверить в их реальность, даже когда погружаешься в них с головой. Я страшилась своих догадок, не осмеливалась довериться собственным ощущениям, и меня била дрожь, хотя в комнате было тепло; и все-таки я легла спать, приняв твердое решение: если когда-либо представится случай, я готова заслонить миссис Вандербридж от безымянного зла, которое угрожает ей.

Утром миссис Вандербридж отправилась по магазинам, и я не видела ее до самого вечера, пока она не встретилась мне на лестнице, перед тем как уехать в оперу и на ужин к друзьям. Она была блистательна в одеянии из синего бархата, с бриллиантами в волосах и на шее, и я снова удивилась, как такое восхитительное создание может испытывать какие-либо горести.

— Надеюсь, вы хорошо провели день, мисс Ренн, — радушно молвила она. — Я была слишком занята, чтобы уделить внимание письмам, но завтра я займусь ими рано поутру, — затем, словно по размышлении, она обернулась и добавила: — В гостиной у меня лежит несколько новых романов. Взгляните, если вам захочется.

Когда она ушла, я поднялась в гостиную и стала листать эти книги, но даже ради спасения жизни мне сложно было бы после встречи с миссис Вандербридж, постоянно вспоминая о тайне, окружающей ее, сосредоточиться на какой-то выдуманной истории. Я гадала, живет ли «та, другая», как назвала ее горничная, где-то в доме, и была еще погружена в раздумья, когда явилась Хопкинс и принялась наводить порядок на столе.

— Часто ли хозяева ужинают в городе? — поинтересовалась я.

— Раньше такое нередко бывало, но мистеру Вандербриджу что-то нездоровится в последнее время, а миссис Вандербридж не хочется выезжать без него. Она и сегодня-то отправилась развлекаться только потому, что это он ее попросил.

Едва она договорила, как дверь распахнулась. Вошел мистер Вандербридж и занял одно из массивных, обитых бархатом кресел у камина. Пребывая в обычной задумчивости, он не заметил нашего присутствия, и я намеревалась было потихоньку выскользнуть из комнаты, как вдруг увидела «ту, другую»: она стояла в свете пламени на расстеленном перед камином ковре. Я не обратила внимания, как она вошла, а Хопкинс, очевидно, все еще не разглядела новой посетительницы, поскольку, пока я пока я стояла в замешательстве у дверей, двинулась прямо на нее, чтобы подложить новое полено в огонь. В тот момент мне пришло в голову, что Хопкинс, должно быть, подслеповата или пьяна, поскольку тяжелое полено должно было неминуемо задеть незнакомку. Но прежде чем я смогла выдавить из себя хоть звук или протянуть руку, чтобы остановить горничную, я увидела, как она прошла сквозь серую фигурку и осторожно водрузила свою ношу на кованую подставку для дров.

«Так она не настоящая — вот в чем дело! Это всего лишь привидение!» — думала я в смятении, торопливо покинув комнату и устремляясь через холл к лестнице. Эта женщина — призрак, не более, а никто нынче не верит в призраков. Я знаю, что подобных созданий не существует в природе, и все же, несмотря на это, готова поклясться, что видела ее. Я была так потрясена этим открытием, что, как только добралась до своей комнаты, упала на ковер как подкошенная — в таком состоянии и нашла меня Хопкинс чуть позже, когда принесла мне дополнительное одеяло.

— Вы казались такой смущенной, что я подумала, не случилось ли чего, — сказала она. — Вы что-то увидели в гостиной?

— Она была там все это время — каждую минуту! Вы прошли сквозь нее, когда подкладывали полено в огонь. Возможно ли, что вы не видели ее?

— Нет, я ничего не заметила, — испуганно созналась горничная. — Где же она стояла?

— На ковре перед камином, подле мистера Вандербриджа. Чтобы подойти к огню, вам пришлось пройти прямо сквозь нее, но она даже не шевельнулась. Не сдвинулась с места ни на дюйм, чтобы уступить дорогу.