Потоп

— К чему? — не понял отец.

— К большим деньгам. Голландия в какой-то момент стала самой богатой страной в Европе, заработав огромные деньги на посреднической торговле и финансовых операциях. Но, в начале XVII века норма прибыли стала уменьшаться. И на горизонте замаячил тупик. Другие страны все меньше и меньше хотели делиться прибылями от торговли с этой прокладкой — с посредником. Притом жадным.

— И как это связано с Францией? — повел бровью Петр Алексеевич.

— Через Англию. К чему привела революция в Англии? Опять-таки к большим деньгам. Через треугольную торговлю с Африкой и Новым светом. Ей могла бы заниматься и Голландия, если бы у нее имелась подходящая территория и ресурсы. Но, по сути — это маленькая, классическая торговая республика. Северная Венеция. Сама по себе — пустышка. А вот Англия — нет. Дешевые мануфактурные товары открывали двери для сверхприбылей в работорговле. И вот этой лавочке пришел конец по вине французов. Ты думаешь, это оставят просто так? Франция сейчас — самая большая пороховая бочка Европы с толпами нищих крестьян и горожан, которым нечего терять. А Людовик еще клюнул на наживку и пытается объединить корону с Испанией, где порохом усыпан буквально каждый шаг…

Царевич скосился на учителя музыки.

Тот был напряжен и бледен.

И ОЧЕНЬ внимателен.

— Ты думаешь, что за революциями в Голландии и Англии стоят одни и те же люди? — спросил отец.

— Группы. Кланы если хочешь. Все-таки люди столько не живут.

— И когда это произойдет?

— Если бы я знал… — развел сын руками. — Это может произойти завтра, а может лет через двадцать-тридцать или даже семьдесят, хотя я на такой большой срок не закладывался бы. В этом вопросе все очень тесно связано с Англией.

— Она же уже не игрок.

— Вот поэтому и связано. Кое-кто в нее хорошо вложился. И будет пытаться защитить свои инвестиции. Если им удастся объединить британские острова под одной короной — это даст немного времени Франции. Но вернет крайне опасного, богатого и беспринципного английского льва в политику Европы. Он сам по себе — смертельная угроза для Франции. Если же не удастся объединить острова, то времени мало.

— Сколько? — поинтересовался учитель музыки.

— Я бы ориентировался на смерть Людовика. К ней очевидно будут готовиться. Сейчас ему должен унаследовать сын, однако, при такой ситуации вряд ли получится создать по-настоящему острую ситуацию. Поэтому я рискну предположить — жизнь дофина в большой опасности…

Петр промолчал, обдумывая слова сына.

Учитель музыки, подозрительно любопытный и напряженный, тоже не спешил задавать вопросы. В принципе, сказанного царевич было достаточно обоим. Ну, почти.

— А кто эти люди? — не выдержал Петр.

— Кланы?

— Пусть кланы.