— Потому что я очень жалею о том, что сделала, — сказала Шэй.
— Это когда?
— Когда ты стала особенной. — Голос Шэй дрогнул. — Только я виновата в том, что ты такая, какая есть. И я не хочу снова насильно заставлять тебя меняться. Думаю, на этот раз ты способна исцелиться сама.
— Ох… — Тэлли сглотнула подступивший к горлу ком. — Спасибо, Шэй.
— И вот еще что: когда мы с тобой вернемся домой, чтобы прекратить эту войну, нам не помешает то, что ты все еще чрезвычайница.
Тэлли нахмурилась. Пока что Шэй не объяснила ей свой план в деталях.
— Доктор Кейбл наверняка подвергнет нас сканированию, чтобы проверить, говорим ли мы правду, — сказала Шэй. — Будет лучше, если хотя бы одна из нас останется настоящей чрезвычайницей.
Тэлли остановилась около двери следующей палаты.
— Говорим ли мы правду? Я не знала, что мы собираемся разговаривать с ней об этом. Я себе представляла что-то типа нановируса. Ну, или что-то вроде гранат как минимум.
— Ты рассуждаешь, как чрезвычайница, Тэлли-ва, — вздохнула Шэй. — Насилие здесь не поможет. Если мы нападем на доктора Кейбл, она просто-напросто решит, что это контратака Диего, и война только затянется. Нам придется признаться.
— Признаться?
Тэлли вошла в очередную пустую палату, озаренную пламенем догорающих руин городской управы. На полу валялись черепки цветочных горшков. Разноцветные осколки вперемешку с цветами и битым оконным стеклом.
— Да, Тэлли-ва. Нам придется всем сказать, что на Арсенал напали мы с тобой, — проговорила Шэй, — что Диего не имеет к этому никакого отношения.
— О! Блеск.
Тэлли выглянула в окно.
Несмотря на то, что развалины ратуши изрядно полили пеной, полностью потушить пламя не удалось. Шэй казала, что руины будут гореть еще несколько дней — из-за сильнейшего давления колоссальной массы обломков. Бомбардировка как бы породила маленькое солнце.
В этом кошмаре были виноваты они. Осознание этого факта приносило Тэлли боль. Наверное, она никогда не сможет с этим смириться. Это случилось из-за них с Шэй, и только они могли что-то исправить.
Но при мысли о том, что придется во всем признаться доктору Кейбл, Тэлли пришлось побороть желание немедленно убежать, выпрыгнуть из окна… Она могла бы затеряться в глуши, и никто бы ее никогда не нашел. Никто бы ее не поймал — ни Шэй, ни доктор Кейбл. Она снова станет невидимкой.
Но тогда она бросила бы Зейна в этом несчастном городе, которому грозила беда.
— А если тебе поверят, — продолжала Шэй, — нельзя, а чтобы все выглядело так, будто кто-то покопался в твоем головном мозге. Нам нужно, чтобы ты осталась особенной.