Презренный

Нет! Я определенно поинтересуюсь у Мараса при встрече, как Лирий умудрился стать богом. Либо он гений актёрского мастерства, что водит меня за нос, будто ребёнка, своей наивностью, либо он настолько добр и наивен, что это вызывает у меня диссонанс и море подозрений. А их дружба с Марасом? Да тут с первых минут любому станет ясно, что они две противоположности!

Закончив размышлять на тему противоположностей, я хотел чтобы хоть немного абстрагироваться от действительности, начать расспрашивать про паству, влияние и прочие новые атрибуты божественности. Стоило мне только открыть рот, как окружение гостиной дёрнулось и пропало, сменившись совершенно иным местом. Вместо комнаты с трудом насчитывавшей пятнадцать квадратов площади, где совершалось наше с бывшим богом возлияние спиртных напитков, мы с Лирием оказались в круглом светлом зале размером с футбольное поле. Рефлексы сработали на одной скорости с мыслью, не смотря на огромное количество выпитого. Слившись со стихией безумия, я подхватил растерянного Лирия и рванул на два десятка метров в сторону, чтобы уйти с предполагаемого места атаки. Однако её не последовало.

- Да, стой! – Завопил бывший бог. – Тут нам ничего не угрожает! Мы в Сердце Анвии! Расслабься и не трепи м….

Пока Лирий стоял на четвереньках и пытался «договориться» со своим желудком я не скрывая восхищения, смотрел на огромный пульсирующий и сокращающийся клубок света в центре зала, от которого отходили миллионы тончайших нитей-артерий различной толщины. Иногда по некоторым из них с огромной скоростью пробегали синеватые импульсы. Вспыхивая на долю секунды, они исчезали в толще стен из знакомого мне черного камня, которые пронизывали артерии, уходя в неизвестном направлении.

- Действительно… Сердце! По-другому не назовёшь, - Одними губами прошептал я, пытаясь уловить систему вспышек в бегущих по нитям-артериям синих импульсах.

Процесс созерцания мной Сердца Анвии был тут же испорчен, когда в его центре я рассмотрел зависший в воздухе силуэт в сером балахоне с расставленными в стороны руками. Взгляд старика был устремлён вверх, а из глазниц струилось два расходящихся луча света, постепенно теряющие очертания контуров в свете сердца.

- Марас… – Проговорил я вслух, а мышцы лица невольно свело в кратковременном спазме.

- Он самый. – Раздался сзади меня знакомый голос, принадлежавший явно не Лирию, которому сейчас было отнюдь не до разговоров. Этот голос я не с кем не спутаю. – Можно тебя поздравить, я полагаю?

Ещё раз, мазнув взглядом по зависшему перед Сердцем старику, я медленно повернулся, чтобы поприветствовать «учителя», но вместо привычного старца в сером балахоне, за моей спиной был кое-кто другой. На меня парой черных зрачков, над каждым из которых в ряд выстроились по четыре величиной с горошину, смотрел вихрастый мужчина с длинными светлыми волосами, завязанными в хвост. По чертам лица я сразу узнал парня из видения, только в более мужественном варианте.

Расстегнув рукава тёмно-синего мундира, Марас медленно снял его и отрывистым движением и бросил в сторону.

- Поздравляю. – Равнодушно проговорил резко помолодевший «старик». – С торжественной частью покончено. Теперь перейдём к другой части нашей запоздавшей встречи.

- Награждению? – С усмешкой предположил я, разглядывая непривычного вида Мараса.

- Нет, Максим. – Услышал я, лёжа на полу и потряхивая головой, пытаясь собрать две плавающих фигуры бога безумия, который заносил кулак для нового удара. – Разбор полётов….

Глава 7. Разговор по душам.

« Свершилось то, чего мы так давно ждали! Все, Вы стали свидетелями того на что способна вера! Молитвами нашими, Пресветлый Всеотец снизошел на нас с небес и пролил в этот мир благодать свою! Не далёк тот день, когда он явится нам, чтобы одарить светом своим верных чад его и врагов своих. Коли веру во Всеотца в сердце носишь, то снизойдет и его благодать, а ежели… тьма в сердце твоём и нечестивое, то развеет он мрак огнём своим…»

Отрывок из проповеди архиерея Александра, церкви Пресветлого Всеотца.

- Мар! Прекрати! Ты его так убьёшь! – Завопил Лирий, пытаясь стащить Мараса сидящего на мне сверху, но тот просто оттолкнул его рукой, как надоедливую букашку.

- О нет! Я два года этого ждал! – Прошипел хранитель и ещё раз врезал мне по лицу.

Ситуация была необычная и в тоже время пугающая. Я спокойно мог слиться с безумием и ускользнуть или стряхнуть с себя сбесившегося Мараса, но растерянность от неожиданности происходящего попросту сковала меня сильней, чем любая способность аналогичного действия. Марас – икона самообладания, сейчас яростно сверкая глазами, производил коррекцию черт моего лица.

- Мар, ты не можешь причинять прямой вред потенциальным апостолам, рождённым в этом мире! – Вновь закричал Лирий, и напрыгнув сзади на воплощение бога обхватил его, повиснув всем своим небольшим весом.