Охота за чужой болью

22
18
20
22
24
26
28
30

Благодаря Давиду, она смогла полностью переключиться на него и иногда она целый день могла не вспоминать Майю и Вячеслава. Этот факт ее радовал: когда-нибудь, она сможет навсегда вычеркнуть их из свой жизни и из своей памяти и быть, по-настоящему, счастливой.

Давид снял с себя трусы и забрался в ванну к своей любимой. Он лег вместе с ней, погружая свое тело в воду и она ощутила, как он хватает её за плечи и прижимает к себе. Руки Давида заходят спускаются всё ниже и вот, дело доходит до её груди. Он сжимает её груди, но Ангелина не издаёт ни звука, и Давид резко опускает свои руки всё ниже и ниже. Его руки доходят до её ягодиц, он чуть раздвигает их, и Ангелина начинает страстно стонать. Его пальцы просачиваются внутрь её тела, и он тоже стонет от эстетического наслаждения. Его пальцы начинали двигаться всё быстрее, а Ангелина ощутила, что уже не может терпеть, она дико хочет своего любимого мужчину.

– Войди в меня! – страстно выкрикнула Ангелина, прижимаясь к его члену своими ягодицами.

Давид не раздумывая ухватил её за талию и развернул её спиной к себе.

– Это будет лучший вечер в твоей жизни, – пошутил он и стал заталкивать свой ствол в ее лоно. Дернувшись несколько раз, он резко вытащил его и Ангелина уже знала, что сейчас он начнет просовывать его в задний проход.

– Ты готова? Сейчас полетаем!

После этих слов, он всадил член в ее тело, она вскрикивает от внезапной боли, чувствуя как глубоко член вошел в ее задницу. Она сотни раз просила его не делать так, но Давид не мог сдерживать порывы страсти и его резкое вторжение продолжало доставлять ей дискомфорт. Впрочем, этот дискомфорт очень быстро проходил и на его смену приходило наслаждение.

Она вцепилась руками в края ванны, для того, чтобы не упасть от его мощного вторжения. Он начинает наносить сильные удары, одновременно массируя её грудь.

Ангелина точно знала, что этот секс продлится довольно-таки долго. Сначала он жёстко её отымеет в зад, а после будет развлекаться с её клитором. Может быть, он грубо шлепнет её по ягодице, как это бывает в порнофильмах.

– Ты ощущаешь его? – спросил он задыхаясь.

Её сердцебиение учащается и она начинает постанывать. Его рука стимулирует ее клитор и она уже не в силах терпеть, мощная волна наслаждения накрывает ее с головой.

В итоге всё, как всегда, заканчивается тем, что оргазм накатывает и настигает их обоих и Давид кончает в ее в прямую кишку. А затем, его тела касается долгожданное расслабление. После нескольких минут отдыха он опускается перед ней на колени и его язык начинает свое представление, призванное удивить всего лишь одного зрителя. Он снова и снова уносит Ангелину в мир сладострастия.

Она думала, что после пережитого, у нее будут проблемы в сексе, но благодаря Давину, ей удалось снова научиться получать удовольствие и жить полноценной жизнью. Но все же, в сексе она, после рождения ребенка, начала видеть проблему. Она больше не хотела беременеть. Этого она боялась, больше всего!

Из-за страха снова забеременеть, для нее секс начал представлять некую угрозу, и она всегда думала о том, чтобы предохраняться. Она начала принимать гормональные таблетки, боясь снова этой участи. Но даже с таблетками, расслабиться при соитии, ей стало немного трудно и она разрешала Давиду кончать ей в задний проход. Для нее это была дополнительная мера предосторожности, а для него – наивысший кайф.

– Дорогая, я не хочу уезжать в Германию без тебя, я не понимаю как я, смогу прожить ровно месяц без нашей с тобой любовной страсти.

– Я тоже не желаю уезжать, но у меня нет выбора.

– Выбор есть всегда!

– Я уезжаю в Челябинск, и это не оговаривается.

– Если бы я не был к тебе так привязан, я бы тебя давно уже ушел от тебя, – обиженно бросил он, надеясь ее задеть.

– Но ты же не сможешь этого сделать? Ты принадлежишь мне, а я тебе, мы одно целое! – она подмигнула ему и надев нижнее белье, удалилась в другую комнату. Она с радостью бы поехала с любимым на месяц в Германию, но там она стала бы для него помехой. Когда она рядом, Давид не может сосредоточиться на работе. Оба это знали, но мужчина все-равно не хотел мириться с разлукой.