— Нет, вы видели? Видели? — орал от избытка чувств Аничкин, налетев на смущенного Мельника. — Каков стервец — через полполя прошел, как нож сквозь масло.
— Брось, Вить, — отбивался Данила. — Просто удачно все сложилось. Сначала они растерялись чутка, а потом я уже скорость набрал. Куда им было со мной тягаться?
— Чертушка! — хлопнул парня по спине Маслов. — Шпанюк вешняковский!
Вот ведь, всего две минуты, а ход встречи перевернут с ног на голову. И гости явно не собирались останавливаться на достигнутом. Они яростно насели на ворота немецкой команды и изо всех сил пытались забить еще один гол.
— Давай, парни, засадите им! — потрясал кулаками с бровки Голодец. Он скакал возле скамейки запасных так, что ему мог позавидовать даже талисман местного футбольного клуба.
Но мяч упорно не шел в ворота. И постепенно запал и кураж динамовцев угас. Да и усталость взяла свое. Футболки на спинах покрылись разводами пота, лица то и дело искажали гримасы, дыхание стало тяжелым и прерывистым.
— Играют, как тачку возят! — злобно шипел со скамейки Бесков. — Адамас, закинь им за шиворот угольков. Особенно Малому — второй верный момент за пять минут умудрился запороть, стервец! Давай Ларина вместо него готовь.
— Погоди, Константин Иванович, — уговаривал старшего тренера помощник. — Дай ему шанс, я в него верю.
Но Данила облажался. Он и в самом деле неимоверно вымотался. Перед глазами плясал разноцветный хоровод мушек, пот заливал лицо, а сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Сил не осталось. И в очередной атаке он неудачно выполнил передачу вразрез на Эштрекова. Пас получился вялый, будто мяч весил килограммов сто, не меньше. И игрок «Кельна» легко перехватил его и запулил далеко вперед. А там удачно подсуетился миниатюрный одиннадцатый номер немецкой команды Хайнц Хорниг, проскочил мимо Аничкина и Рябова, вышел на рандеву с Яшиным и четко, словно на тренировке, пробил тому под опорную ногу. 3-2
Болельщики воспрянули духом. Совсем немного времени назад они приуныли и смирились с тем, что их футболисты сегодня будут биты. И вдруг, на последних минутах, такой неожиданный и донельзя приятный сюрприз. И финал в Базеле вдруг стал чуточку ближе.
Разъяренный Бесков убрал с поля Данилу и отправил его сразу в раздевалку, но все, чем успел отметиться Ларин, это разыграть с центра. И практически сразу после этого валлийский арбитр дал протяжный свисток: время истекло.
— Убью гаденыша! — подорвался со скамейки Бесков, отшвырнув далеко в сторону мохнатый плед, в который он кутался на протяжение всего матча. И размашисто двинулся к тоннелю. — Победную игру ведь из-за него просрали! Это ж надо было такой обрез устроить.
— Константин Иванович, успокойся, — буквально повис на нем Голодец. — Ты не прав! Чего из Малого козла отпущения делаешь? А гол он зато какой забил? И пас Еврюжихину выдал. Остынь, с кем не бывает.
— Отцепись, — насупился старший тренер. — Этого бездаря защищать не нужно. Он команде вредит! Ну да ладно, сейчас решим, куда его отправить. Где там у нас динамовские коллективы имеются?
Глава 8
1969 год. Апрель. Кельн — Москва
В длинной, разделенной на восемь кафельных кабинок душевой стадиона молча мылись футболисты московского «Динамо». Из-за стены доносились отдаленные отголоски взрывов хохота и веселые крики — там праздновали победу их сегодняшние соперники. А здесь царила почти траурная тишина. Слышался только плеск и легкое гудение струй воды, да иногда что-то протяжно булькало и урчало в трубах.
— Малой, завязывай, а то скоро жабры появятся, — негромко позвал Данилу Маслов. Но молодой нападающий неподвижно стоял в своей кабинке под льющейся водой, уперевшись руками в стену и никак не отреагировал на его слова. — Как знаешь, — тихонько вздохнул Валерий и вышел.
Скоро Мельник остался в душевой один. Он тупо пялился в некогда белую, а сейчас покрытую мыльными разводами плитку. Мысли в голове ползли неторопливо, тягуче. Неужто все? Сказка кончилась, занавес. На поклон можно не выходить. Что там кричал Бесков вслед после замены: отправит в Ху…во-Кукуево? Что ж, с него станется. В принципе, повод имеется. Слабенький, но все же. Особенно, если в ответном матче не сумеют отыграться. Черт, а он будет для него — ответный матч-то? Или по прилету в Москву отправят сдавать форму и бутсы. И тогда опять перед ним появится ненавистная рожа того сержанта в казарме: «Что, игруля, набегался? А иди-ка ты сортиры драить!»
Внезапно Данила почувствовал некий дискомфорт. Знаете, когда на вас кто-то пристально смотрит долгое время, иногда на это реагируешь, буквально кожей ощущаешь чужое внимание. Мельник нехотя повернулся, закипая. Если опять кто-то из одноклубников, пошлю в пешее эротическое путешествие, решил он.
ebooksa