Черное солнце

22
18
20
22
24
26
28
30

— Кто вы такие? — закричала Ирина, испытывая одновременно ужас и гнев. — Что вы сделали с моими пациентами?

— Убили их, — вежливо сообщил старший, рослый, чисто выбритый мужчина с приятным лицом и располагающей улыбкой. Махнув бластером в сторону палаты Флоридова, он приказал своим: — Добивайте Германа, и сваливаем отсюда.

— Не трогайте его! — воскликнула заведующая, рванувшись наперерез убийцам, но старший задержал её, приобняв за талию.

— Не волнуйтесь так, Ирина Павловна, — мягко попенял он, — это вредно для здоровья.

— Пустите меня! — разъярилась главврачиня.

В этот момент она испытывала ужас несовместимости, как при встрече со змеёй — холодной, чешуйчатой, отвратительно извивающейся тварью. И вместе с этим пробивалось чёрное отчаяние, и острая, до слёз, жалость к себе, и смертная тоска, и страх, страх липкий, всепоглощающий страх. То, что творилось в палатах, было недопустимо, невозможно, и рассудок зависал, изнемогая от беспомощности.

Из палаты Флоридова донеслось короткое пронзительное шипение. Полыхнуло лиловым. Старший вытянул руку с бластером, выцеливая Генриха Арнаутова, лежавшего в палате напротив, и нажал на курок.

Ирина расширенными глазами следила за тем, как оголяется широкое запястье с татуировкой — молнии в круге, как сухо щёлкает инжектор, как бласт-импульс прожигает канал в голове Арнаутова, откинутой на подушку. Точно между глаз.

— Прощай, красавица, — сказал старший с лёгкой улыбкой, приставляя пирамидальное дуло к левой груди заведующей медцентром.

— Не надо! Не хочу! — забилась она, не имея сил вырваться. — Не надо!

— Надо, Ирочка, надо, — нежно проворковал старший.

И нажал на спуск.

Глава 1

ЗАКОН РЕВОЛЬВЕРА

9 декабря, 8 часов 30 минут.

ТОЗО, Восточно-Тихоокеанское поднятие, разлом Пасхи, батиполис[11] «Рапа-Нуи».

Заряд просадил переборку — брызги кремнийорганика заляпали пол, продырявленная сетка термоэлементов набухла каплями расплава, быстро отвердевавшими и тускневшими на воздухе.

— Замечательно… — пробормотал Сихали Браун.

Он распластался по стенке, держа бластер дулом кверху, и крикнул:

— Бросай оружие, Чанг!