– Понял, – ответил Панин.
– Закрепи.
– Ага…
Ощутив ворохнувшийся камень под ногой, Геша предупредил страхующего:
– Внимательно!
– Понял.
Глянув вниз, Репнин обронил:
– Камень!
Глыбка вывернулась и ухнула вниз, шмякнувшись в нанос глины, без шума и пыли. Слава богу, нога не сорвалась – Геша вовремя нащупал точку опоры. И продолжил подъем.
– Выбери.
– Понял.
– Самостраховка!
Репнин вщелкнул карабин оттяжки в шлямбур с кольцом – тот сидел крепко.
– Выбери!
А вот и уступ. Хлопнув Панина по плечу, Репнин показал ему пальцем вверх – топай дальше, а сам остался страховать.
Подъем шел долго, но и спешить было невозможно – нельзя. Те же клинья приходилось не забивать, да так, чтобы сталь «пела», а вставлять в щели, вдавливать, ибо удары скального молотка стали бы примерно тем же, что и стук в дверь: привет, встречайте гостей!
И скалолазы медленно взбирались наверх, а горизонт все отдалялся, панорама трансильванских гор и лесов делалась все шире. Самый верх «замковой» скалы оказался удобным для подъема, и вот Репнин перевалился через край, откатился, закрепился как следует и стал помогать товарищам.
Вскоре все шестнадцать бойцов стояли под стенами замка. Уступ был неширок – метра четыре, и тянулся лишь от башни слева до башни справа. Геша посмотрел на стену, увенчанную зубцами.
Вряд ли поверху толпятся часовые – никто же не ждет нападения со стороны пропасти. Потому и стена здесь пониже.
Камни, ее складывавшие, были посажены на известковый раствор и выступали где на ладонь, а где и на две – для трейсера такая стенка – что дорожка для бегуна.