Механик хихикнул.
– Можете садиться, – улыбнулся Репнин. – Давно надо было Иванычу старшину дать, чтоб вас школил. Ишь, как сразу подпрыгнули! Любо-дорого!
– Так мы ж… это… – смутился Федотов.
– Да сядь ты! Проживу как-нибудь без твоего чинопочитания. – Геша принюхался. – А чем это пахнет?
– Так вас ждем, тащ командир! Брысь, картежники!
Иваныч быстро накрыл стол и неуверенно спросил:
– Может, по маленькой?
– Может, – легко согласился Репнин.
Усталость давала себя знать, все же ранения, даже зажившие, долго еще портят кровь. Но и радость была. Даже не радость, а какое-то тихое удовольствие, когда спрашиваешь себя, все ли ты сделал, со всем ли справился, и понимаешь, что потрудился изрядно, что день прошел не зазря. Можно и отдохнуть, имеешь право.
Иваныч выставил на стол пузатую бутылку самогона, уверяя, что продукт чистейший, и, помня пристрастия командира, вычурный сосуд с трофейным коньяком.
– Командир, – попросил Федотов, – скажи чего-нибудь.
Остальные двое закивали. Репнин задумался.
– Что ж вам сказать? Лично меня одно радует – война пошла вспять. Немцу больше не наступать, все! Теперь только гнать его да гнать до самого Берлина. Ну, фрицы еще много кровушки попьют и запросто так не уступят, и все равно – большая половина войны позади. Год остался, скорее даже полтора. Ничего, довоюем как-нибудь. Что еще радостного, так это наша четверка. Сколько уж мы танков поменяли, а экипаж один держится. Так что давайте выпьем за нас! Чтоб мы были живы и вместе дошли до самого Берлина!
Граненые стаканы сошлись, клацая, и огненная вода пролилась, куда надо. Хорошо пошла!
Навалившись на картошку с селедкой да с лучком, Геша благодушествовал. Кто не воевал, кто не терпел, тот не поймет, что истинное счастье – в малом. Никакие великие свершения не способны сделать человека счастливым. Удовольствие принести – да, удовлетворение – безусловно. Но не счастье.
Лишь тот, кто хоронил товарищей, кто познал страх и боль, горе и ярость, лишь тот знает цену тишине, спокойному сну и нехитрой снеди. Примитивные, первобытные радости? Возможно.
Но только от этого они не становятся менее значимыми.
– Между первой и второй перерывчик небольшой!
– За победу!
Выступать комфронта приказал после 20 декабря. Получив приказ, 1-я танковая армия затеяла перегруппировку, одновременно выводя части в район сосредоточения – в Марьяновку, Грузьку, Козичанку, Лишню, Витривку.
ebooksa