Особист

Калинин выдохнул и будто сдулся. А я, наконец, понял, чего мужика так телепало. Более-менее, картинка сложилась. Судя по его рассказу, имеется авиационный завод. Калинин этот, начальник отдела... Черт, как назвать то... В общем, начальник особого отдела. Контролируют процесс. Самолеты, я так понял, военные. И вот у них исчез какой-то главный инженер вместе с какими-то важными чертежами. А Максим Сергеевич, то есть, я, выходит, должен в этом разобраться. Круто...

Глава 4. В которой меня оценивают со стороны, но я об этом пока не знаю.

День был такой же, как вчера. То есть, совершенно ненормальный. После исчезновения Маслова все, как с ума посходили. Куда пропал главный инженер их группы, пока что было непонятно.

Саша, конечно, не могла допустить, что Лев Иванович, например, отнесся халатно к работе и просто превратился в тунеядца. Исключено. Только не Маслов. Он — трудоголик, помешаный на работе. Тем более, сейчас, когда у их группы столь интересное, ответственное задание. Однако, в панику, в отличие от остальных, Саша пока не впадала. Мало ли. Может, стало плохо со здоровьем. Шел по улице, потерял сознание. Его доставили в больницу, например, но еще Лев Иванович не пришёл в себя. А что? И такое бывает. Человек он немолодой. Работал много. Организм мог подвести.

Правда, сразу после того, как Маслов не явился на работу, прошел слух, будто начальник отдела обнаружил еще одну пропажу. Часть чертежей. Насколько информация верная, судить сложно. Работа была поделена между сотрудниками спецгруппы. И каждый занимался строго своей, отведенной руководством задачей. Но вчера впервые за все время, сотрудники первого, особого, отдела явились прямо на рабочие места и задавали вопросы. А такого раньше не бывало. Саша вообще этих товарищей видела дважды. Первый раз, когда устраивалась на завод. Второй — когда ее отобрали для спецгруппы. Правда, и главные инженеры раньше тоже не терялись.

Коллеги сидели на своих местах какие-то ошарашенные, испуганные. Тишина стояла настолько тяжелая и густая, топор вешай, не упадёт. До обеда. Потом что-то явно пошло не так. Позже Саша сама не могла вспомнить, в какой именно момент события полетели кувырком, словно разбитая телега, перескакивая с кочки на кочку.

Хотя... Пожалуй, первым звоночком стало то самое странное письмо, найденное ей на рабочем столе. Обычное письмо, в обычном конверте без подписи и марки. Оно лежало на самом краю. Утром ничего подобного не было. И вышла то Саша всего на десять минут. До туалета добежала. Вернулась, а тут такой подарок.

"Я найду тебя... А потом вырву твоё сердце..."

Саша несколько минут тупо пялилась на обычный листок, вырванный из школьной тетрадки, пытаясь сообразить, какой чудак решил над ней так нелепо пошутить. Почерк незнаком. Никаких отличительных деталей нет. Кроме, разве что, самого текста, который смотрелся полной нелепостью. В конце концов, они же не на Диком западе, не в средних веках и не в древности, где око за око, глаз за глаз, а, на минуточку, в Советском Союзе, где подобные угрозы выглядят абсолютно нелепо и как-то театрально, что ли.

Ну, какому нормальному человеку придет в голову писать подобную чушь. Может, конечно, фраза "вырву сердце" используется в переносном смысле. Но все равно. Очень странно. Тем более в свете того, что происходило в их отделе последние два дня. Начиная с исчезновения Льва Ивановича и заканчивая тем, что теперь первый отдел, а точнее его сотрудники, бродят под боком с утра до вечера. Исчезновение Маслова вслух не обсуждалось, но только дураку не было понятно, что в отделе главного технолога — чрезвычайная ситуация. Даже не так. Чрезвычайная ситуация на заводе.

Мыслимое ли дело? Пропал главный инженер спецгруппы и, возможно, чертежи, для работой над которыми их, несколько человек, собрали в обособленный коллектив. Хотя, Саша очень надеялась, что ситуация разрешится. Что на самом деле, все это — глупое недоразумение.

Перед этим итак пришлось понервничать. Потому что особисты перетрясли все личные дела, проверяя, можно ли, например, подпустить ее, Александру Комарову, к спецпроекту. Она, естественно, волновалась. Такая серьезная работа. Попасть в группу, было вопросом чести.

А теперь еще, вот такие номера. Нелепые письма. Вырву сердце.... Саша покачала головой, недоумевая от всей ситуации в целом, снова взяла листок в руку, посмотрела, повертела. Бред какой-то…

Учитывая, что почти все коллеги хихикали за её спиной, считая немного не от мира сего, о чем Саша прекрасно знала, инициатором подобной выходки мог быть кто угодно. Но все же... Такие шуточки, это уже на грани добра и зла. Тем более, сейчас. Вот уж точно не смешно.

Саша немного отклонилась на стуле, и выглянула из-за перегородки, отделявшей её от соседних рабочих мест.

Слева сидела Ниночка Филатова, первая красавица и редкостная стерва. Она в данный момент что-то усердно строчила на листке, заслонив его рукой, чтоб никто из проходящих мимо, не увидел текст. Но ее почерк Саша знала хорошо. Сто процентов Нина пишет письмо очередному кавалеру. Она в каждой командировке, в каждой поездке на отдых, даже в обычном походе в театр, ухитрялась найти очередного поклонника. Коллекционировала их. Не буквально, конечно. Образно выражаясь. Нет, ей точно не до Саши.

Справа — Игорь Ведерников. Удивительно ехидный и противный парень. Однако, судя по напряжённому лицу, он явно занят работой. Любит быть во всем первым. Его кандидатура, похоже, отпадает, как и Ниночкина. Слишком мелко. Уж этот гадил бы с размахом. Впрочем, его почерк тоже Саше был знаком.

— Всем доброго дня.

Сашу буквально подкинуло на месте от этого низкого, столь ненавистного каждому присутствующему работнику, голоса.

Николай Иванович Мальцев, собственной персоной. Начальник их отдела и крайне злобный человек. А на фоне исчезновения Маслова, он вообще превратился в истерика и тирана. Самодур, так можно сказать.