— Зинаида! Я пострадавший! Что ж ты за бессердечная стервь! — Матвей Егорыч пробовал возмущаться, ссылаясь на Гаагский суд по правам человека, но в итоге вообще остался ни с чем, лишившись и лечения, и заботы, и дармового самогона, хоть даже слегка разбавленного.
Бабка скомкала тряпку, затем в сердцах отшвырнула ее в сторону. Рядом тут же нарисовался ждущий своего звёздного часа Борис, который, наскакавшись по улице, пришел обратно во двор и теперь, судя по всему, хотел добавки. Он мгновенно ухватил оставшуюся без присмотра мокрую, воняющую самогоном ткань, а затем принялся ее пережевывать с блаженным выражением на морде.
— У-у-у-у… скотиняка, — Зинаида Стефановна замахнулась на довольного Борьку одной рукой, — Второй теперь исче появился! Мало было одного алкаша!
— Зинаида! — Матвей Егорыч оскорбился до глубины души, при этом прожигая рогатого конкурента гневным взглядом единственного глаза. Второй был уже прикрыт почти полностью. — Твои инсинуации пре́тят моему достоинству советского человека!
— Я щас твое достоинство советского человека так накручу, что оно ещё до зимы будет тише воды, ниже травы. — Оборвала полет возмущения покалеченного козлом супруга Зинаида Стефановна, попутно пытаясь вытащить из Борькиной пасти несчастную измусоленную тряпку.
Однако козел был стоек в своем желании "догнаться" и сжал челюсть намертво. В итоге баба Зина плюнула, причем Борису прямо в счастливую морду, махнула рукой, и снова вернулась ко мне.
— Так чей ты, говоришь, племянник?
— Виктор Щербаков. Знаете такого?
— Аа-а-а-а.. Витька. Так знаю, конечно. Кто не знает — то? В центре у него дом. Недалеко от клуба. Неплохой мужик. Хозяйственный. И жена его, Настя, тоже баба путёвая. Идём. Провожу. Это мать твоя, выходит, Светка что ли? Помню, помню… Как в город упылила, в институт поступила, больше не появилась ни разу. Говорят, замужем за большим человеком. Отведу тебя к дядьке. Что уж.
Я с тоской посмотрел на чемодан, который стоял возле ворот. Его снял с телеги Матвей Егорыч, ещё до начала своей "козлиной эпопеи". Закралась мысль, так уж ли он мне нужен. Но потом взял его в руку, понимая, что разбрасываться вещами не очень разумно. Не буду же я все лето, как абориген, щеголять по Зеленухам в трусах. Единственная рубашка и брюки, которые были сейчас на мне, вряд ли выдержат столь долгой но́ски.
— А далеко до центра? — Спросил, чисто для понимания. Далеко или близко, все равно идти надо. Просто хотел сразу настроиться морально. Мне уже казалось, я как известный персонаж, буду сорок лет бродить кругами в поисках обетованной земли.
— Да тут совсем рядом. Парочку улиц пройти. — Баба Зина неопределённо махнула рукой куда-то в сторону противоположную той, откуда мы с дедом Мотей приехали.
— Парочку… Знаю я вашу, местную "парочку". — Высказался больше для себя самого. Дежавю какое-то. Отвечаю. Они тут все меряют “парочкой”? Жаль не “аршинами” или “верстами”. — Слышал уже такое недавно. Оказалось, два локтя по карте… Ладно. Идемте. Надеюсь, попаду сегодня хоть куда-нибудь.
Вышли со двора строем. Впереди — Зинаида Стефановна, следом — мы с чемоданом, завершал цепочку — Матвей Егорыч, потому как рядом с Борькой и тряпкой оставлять его одного супруга не решилась, опасаясь , видимо, нового этапа битвы, теперь за возможность владеть драгоценной ветошью. Бутыль баба Зина благоразумно унесла и спрятала, заявив, что нынче и козлу доверять нельзя. Утратил он свою репутацию в ее глазах.
В итоге, так и двигались по улице, шеренгой, привлекая внимание всех соседей. Главное, как назло, практически у каждого двора либо сидели на лавочках бабки, либо стояли кучкой женщины в разноцветных платках, повязанных на голову. Все они с интересом смотрели на нашу компанию, а Зинаида Стефановна считала своим долгом через одного встречного сообщить громко, на всю улицу, причину, цель и смысл нашего похода.
— Витьки Щербакова племянник. Да. Из Москвы. Светкин сын. Видишь, какой жених-то! Орёл!
После того, как эта фраза прозвучала в десятый раз, а мы миновали уже порядка двадцати-тридцати домов, я понял, что медленно, но верно становлюсь звездой программы этого вечера. Потому как следующие, встреченные по дороге сельчане, уже просто при нашем появлении кричали сами, опережая бабу Зину.
— Зинаида, это ж он и есть? Светки Щербаковой сын?
— Ага! Он! Вишь, из самой Москвы. Комсомолец.
Баба Зина причем сообщала это с такой гордостью, будто я не Светкин, а лично ее. Потом к процессу моего знакомства с местными подключился Дед Матвей. Нам стали изредка попадаться мужики. Вот он ухитрялся задержаться возле каждого, перекурить, стрельнув папиросу, и заодно рассказать историю, как "его баба — дура приняла Светкиного сына за ветеринара. Кобыла и есть. Что с нее возьмёшь".
ebooksa