До самой дрожи

Черт возьми, я вопреки своему желанию и воле сделала то, что было важно для Димы. Да он мне за это по гроб жизни обязан был! Кем он себя возомнил, решив не поздравлять мою маму, которая сдувала с него каждую пылинку? И с какого перепуга в нем проснулось это долбаное высокомерие?! Если он решил продемонстрировать мне свой твердый характер и кулак по столу, то я могла сделать все то же самое, только с такой силой, что ни на нем ни на этом воображаемом столе и живого места не осталось бы.

Когда родители пришли домой, было уже начало двенадцатого ночи. Мама пожелала мне спокойной ночи и закрыла дверь спальни, а я же, продолжая пребывать в гневе от собственных размышлений, пялилась в потолок и как могла тормозила дикое желание позвонить Диме и послать его ко всем чертям с таким поганым ко мне отношением. И каково же было мое удивление, когда он сам вдруг написал мне сообщение.

«Если не спишь, спустить вниз, я соскучился!:*»

Я часто захлопала ресницами, а потом набросила на себя темный кардиган и тихонько покинула квартиру. Мне сложно было поверить в происходящее. Я выбежала на улицу, пребывая в странных, слишком смешанных чувствах, и все крутила головой, пытаясь отыскать Диму посреди припаркованных автомобилей.

– А вот и ты! – вдруг раздался его голос в стороне. Вприпрыжку, улыбающийся и заметно счастливый, он подбежал ко мне и заключил в объятия. – Привет, зая!

– Привет… – я так и не закончила приветствие, поскольку Дима прижался к моим губам. – Все в порядке?

– Да. Я очень соскучился по тебе.

– Мм… – сложила я руки на груди, продолжая подозрительно оглядывать его. – Ты выпил?

– Пиво с Антоном. Он, кстати, где-то тут… Эй, Тоха? Ты где? – громко крикнул он.

– Ты соскучился и пришел ко мне вместе с Антоном? – нахмурилась я.

– Да мы решили прогуляться, и я думаю, дай зайду к своей девочке.

– Мм… А раньше нельзя этого сделать было, да? Без Антона?

– Ну, прости меня, ладно? Я много работал и не мог разорваться. Он позвонил, предложил выйти пройтись… Как вы посидели? Мама на меня сильно обиделась?

– Сказала, что больше видеть тебя не хочет, – соврала я. – То есть, когда я предлагаю тебе выйти и пройтись, ты находишь сотни причин, чтобы этого не делать, а если Антон…

Дима снова прижал меня к себе и начал говорить, какая же я милая, когда злюсь. Во мне снова появилось некое раздражающее чувство, я отчего-то ощущала себя полнейшей дурой, вот только причину никак не могла отыскать. И это ощущение усилилось, когда к нам, наконец, подошел Антон. Одноклассник Димы, как обычно, назвал меня Катюхой, от чего я выпускала все свои иголки, и начал спрашивать, как у меня дела, чем я занимаюсь целыми днями и когда мы с родителями уедем в отпуск. Из-за недавно перенесенной операции, на его носу теперь красовался небольшой шрам, и надо сказать, он придавал его плюшевому образу толику мужественности.

– Ты про маму это правда сказала? – спросил Дима на ушко. – Я ведь действительно работал. Недавно только домой приехал.

И хотя чувство неуверенности кусало, я протяжно вздохнула и сказала Диме, что все хорошо, беспокоиться было не о чем.

– Просто мы с тобой не виделись очень давно…

– Я знаю, но теперь будем, поверь мне. Больше не придется задерживаться на работе слишком долго. Я понял, что не вывожу так. И я очень скучаю по тебе.

Как полнейшая дура, что купилась на непомерно вкусные спагетти, я в ту ночь уснула без особых проблем, потому что на следующий день мы с Димой и парочкой его друзей запланировали поехать на озеро. Поскольку все мои купальники всегда оставались у бабушки, мы с мамой до двенадцати дня катались по магазинам. Было заметно, что наша совместная с Димой поездка обрадовала её, собственно, как и меня.