Николь

– Слышали, что в Екатеринбурге закрыли филиал? – шептались архитекторы недалеко от нас. – Говорят, компания на грани банкротства! Поэтому Василевский её и продал по-быстренькому.

– Если так, то нужно быть полным идиотом, чтобы купить её! Кому нужен убыточный бизнес?

– Тому, у кого есть много денег и кто отлично знает, как сделать из него предприятие с высоким уровнем дохода. А этот Грозный свое дело точно знает. Его нанимали в качестве кризис-менеджера, который вытягивал большие компании из самого днища. Но методы у него жесткие и радикальные.

– Откуда у него эта информация? – шепнула мне Юля. – Я весь Интернет перерыла, но нашла лишь пару размазанных фотографий!

– Очевидно, что он неплохо заработал такими методами, – усмехнулся его собеседник. – Раз теперь поднимает с днища уже собственную компанию.

– Ты можешь поверить, что мы на грани банкротства? – недоверчиво спросила меня Юля.

– Это бред. Во всяком случае, Кристина Валерьевна всегда была в курсе всех событий. Если бы что-то и было, мы бы это почувствовали.

Ожидание длилось вечно. Оно усиливало всеобщую тревогу, перешептывания с каждой минутой становились всё громче. У всех на устах был закрытый филиал, жесткая рука нового босса, перемены, с которыми не все смогут справиться. Когда до нас дошла очередная сплетня об увольнении коммерческого директора, которого лично я никогда в жизни не видела, Юля крепко ухватилась за мою руку, будто из последних сил держалась на ногах.

– Что с тобой? Тебе плохо?

– Такое чувство, что мои ноги в луже крови, – ответила она побелевшими губами.

– Немедленно снимай их!

– Здесь холодный пол! Стоит моим ногам хоть чуть-чуть замерзнуть, яичники тут же дают о себе знать. Николь, умоляю, принеси мои кроссовки. Они под столом. Прошу тебя!

Я не люблю опаздывать даже туда, где совершенно не хочу находиться. Оглядев уставшую от бесконечного ожидания толпу, я поспешила к лифту. Мои туфли хоть и были удобными, всё же ноги в них уставали. Одно дело сидеть или хотя бы немного пройтись в них и совсем другое тупо стоять на одном месте в течение долгого времени.

Наш пятый этаж впервые был таким тихим и безлюдным. Я взяла бледно-розовые кроссовки Юли и поспешила обратно к лифту, но он уже уехал. За закрытой дверью лестничного пролета послышались быстрые шаги и мужские разговоры. Вероятно кто-то этажами выше опаздывал на всеобщее собрание так же, как и начальство. Постучав несколько раз по круглой мигающей кнопке и понимая, что от количество нажатий скорость прибытия лифта не изменится, я снова взглянула на дверь лестничного пролета. Может быстрее было бы спуститься пешком? Но вдруг лифт издал плавный звонок, оповещающий о прибытии. Стальные дверцы разъехались. Глянув на высокого мужчину, который стоял в дальнем левом углу, я резво зашла в кабину. Он не обратил на меня внимания, продолжая сосредоточенно разглядывать что-то в своем телефоне. Дверцы снова закрылись, но кабина лифта, тронувшаяся с места, внезапно дернулась и… остановилась.

– В чем дело? – спросила я, глянув на горящие зеленым кнопки семи этажей. – Мы застряли?

– Только этого мне не хватало, – сказал мужчина очень низким голосом. Он встал рядом и нажал на кнопку с колокольчиком, а потом требовательно спросил: – Ау? Диспетчер? Вы на своем месте?

– Слушаю? – раздался вялый женский голос. – Что у вас случилось?

– А вы сами как думаете, что могло случиться?

– Говорите уже, что случилось? – будто бы раздражалась женщина.

Вообще-то, это было даже смешно. Но мужчина раздраженно усмехнулся и подошел ближе к микрофону. Я отступила назад, пожалев, что оставила свой сотовый в сумке. Юля там наверное места себе не находила от переживаний за свою работу и непонимания, куда я запропастилась.