Игра с огнем

— Тогда ей повезло. Но будем исходить из того, что и она, и маньяк заперты здесь. И наша задача — найти их до того, как они встретятся. — Следователь тяжело поднялся с кресла и посмотрел в первую очередь на Диму как своего подчиненного. — Займись делом. Максим, — он перевел взгляд на Васильева, — тебе поможет по мере сил. А молодой талант пусть ищет свои ритуалы.

Семенович видел, как подпрыгнули вверх брови Васильева, но тот ничего не сказал. Вот и ладненько. Нечего расслабляться, время непростое, помощи ждать неоткуда. Любые руки на вес золота.

Следователь кивнул всем и вышел из дома.

Глава 17

Вокруг только и разговоров было о появившемся маньяке и лесном пожаре, который наконец преградил Главную дорогу и замкнул город в кольцо. Об этом теперь говорили не только дикторы по телевизору, но и люди на улице, одноклассники на переменках и учителя, встречаясь в коридорах школы. И еще неизвестно, что пугало больше: огонь или маньяк. Но если с огнем боролись пожарные и добровольцы, то что делать с маньяком, никто не понимал. Полиция с ним вроде бы тоже боролась, но пока безрезультатно. Не то чтобы пожарные могли похвастаться какими-то успехами…

Женщины теперь старались не ходить одни в темноте, девочек и вовсе всегда провожали отцы и старшие братья. Даже ее отец поддался всеобщей панике и заявил, что теперь будет возить Яну в школу и забирать ее оттуда лично. И, естественно, никаких вечерних прогулок с друзьями.

Все это казалось Яне истерическим бредом, поскольку только Ингу нашли убитой в лесу; и Марину Петровну, и тетю Тамару убили дома, так какой смысл так бояться улицы? Тем более ей было известно больше, чем остальным: она знала и про кусочки снимков, и про версию полиции, что все жертвы выбраны убийцей не случайно. Она даже попыталась возразить отцу, сказав, что ее намеревается провожать Шурка, но тот и слушать ничего не стал. И уж тем более никакого Шурки рядом с ней видеть не хотел. Яна могла бы сбежать с последнего урока, поскольку им была физкультура, но ссориться с отцом не пожелала. Она и так дала ему кучу поводов для недоверия. Как бы то ни было, а Яна его любила и не хотела показывать характер лишний раз. Он теперь так занят этим расследованием, что частенько отлучается из дома, оставляя ее одну. Убегать через окно она больше не рискнет, по крайней мере пока, а вот выпить с Шуркой чаю или посмотреть кино ей никто не мешает. Главное, чуть получше шифроваться и заранее выяснять у отца его планы, чтобы не быть пойманной с поличным, как в прошлый раз.

На уроках ей было скучно, поскольку Алиса все еще оставалась дома. Яна и так просидела с ней все воскресенье, лишь к вечеру вернувшись к себе. Подруга не пришла в нормальное состояние, и Яне иногда даже казалось, что ее не так убивает факт смерти матери, как картина, которую они застали, войдя в квартиру. У нее самой до сих пор перед глазами стояли и этот выжженный на полу круг, и тетя Тамара с мешком на голове, через который как сквозь жуткую маску было видно ее застывшее навсегда лицо, и мертвая розу на ее груди. Стоит только закрыть глаза, и этот образ немедленно всплывает в памяти, как ты ни гони его от себя.

Ввязываться в разговоры одноклассников не хотелось, поэтому Яна сидела за партой молча. Уроки шли своим чередом, и даже Елизавета Николаевна ничего не сказала, хотя Яна ждала от нее какого-нибудь вопроса после субботнего вечера. Сама не знала какого, но чего-то ждала. Но она только справилась о самочувствии Алисы и вернулась к теме урока.

Обсудить было что. На прошлом занятии класс писал контрольную работу, которая всем показалась обалденно сложной. Ребята пыхтели, испуганно смотрели друг на друга, даже пытались переговариваться и подглядывать в учебники, но английский — не физика. Формулу не подсмотришь и что с ней делать не поймешь. Оценки были соответствующие: только Яна получила пять баллов, остальные перебивались с тройки на четверку, было даже несколько двоек, которые Элиза ставила очень редко.

— Не понимаю, что с вами случилось, — выговаривала она. — Я готова была валерьянку пить, когда читала ваши работы.

Элиза говорила строго, и все чувствовали ее недовольство. Сегодня она и выглядела необычно, еще идеальнее и холоднее, чем всегда. Как будто застывшая статуя изо льда, а не живой человек. Яна не знала, чем это вызвано, ведь еще в субботу она была совсем иной, когда забирала их с Алисой. Это не говоря уже про тот вечер, когда они ужинали вместе.

— Тема была сложной, — буркнул с задней парты Ваня.

— Если вы не поняли тему, почему не сказали об этом сразу?

Весь оставшийся урок был посвящен повторному разбору темы, и Яна откровенно заскучала, она-то поняла ее хорошо. Втихаря вытащила телефон и под партой написала Шурке в Вайбер. Он ответил, и между ними завязалась переписка, скрасившая ей остаток урока. Лишь когда прозвенел звонок и Яна наконец оторвалась от телефона, она заметила на себе пристальный взгляд Елизаветы Николаевны. Та явно видела, чем она занимается, но почему-то не сказала ни слова, хотя обычно таких вещей никому не прощала. Причину этого Яна выяснила уже через несколько минут.

Она как раз шла в раздевалку, где девчонки переодевались на урок физкультры, и одновременно продолжала переписываться с Шуркой, поэтому не обратила внимания на пришедшее сообщение. Самой Яне переодеваться было необязательно, только если она хотела поиграть с остальными в волейбол, но с рюкзаком ее в зал не пускали, поэтому его все равно следовало оставить в раздевалке. В их старой школе еще не было отдельных шкафчиков для всех, как это было в школе в Санкт-Петербурге. Вдоль стен небольшого помещения стояли лавочки, над которыми были прибиты крючки вместо вешалок.

Девчонки что-то активно обсуждали, смеялись, стоя группой, но при появлении Яны внезапно смолки и торопливо разошлись. Что-то екнуло внутри, но Яна и на это не обратила внимания.

— Непонятно, с чего Лизка вдруг так разбушевалась, — сменила тему Надя, подмигнув девчонкам, и тогда Яна впервые заподозрила неладное.

— Может, потому что реально плохо написали, — не удержалась она. Почему-то захотелось защитить учительницу, которую обычно все любили и уважали. — Просто так она двойки не ставит.

— Ну конечно! — фыркнула Катя. — Тебе легко говорить, ты-то теперь по английскому всегда будешь в передовиках производства. А если Лизку не заменят по русскому, то еще и там.