50 и один шаг назад

– Нет, секс для меня никогда и не стоял на первом месте, если только лет до двадцати. А потом стал лишним в моём мире. И об этом все знают. И ты… я хотел тебя. Захотел, как женщину. Я говорил правду, у меня никогда не было девственниц. Но ты первая и последняя.

– А сейчас? Тебе не нравится это всё, да? Ты хочешь снова чувствовать то, что ты описал?

– Я чувствовал это, даже без садистского отношения к тебе. Но да, я хочу показать тебе больше, сначала нежно, приторно сладко и легко. А затем глубже. Ты просто не понимаешь, что такое сабспейс. Представь свой оргазм, но очень долгим, примерно минут пять, иногда десять. Это другая сторона жизни, где нет место отношениям. В моём мире нет, и никогда не будет. Потому что я могу убить, поэтому меняю партнёрш каждый раз. Никогда не повторяюсь и не провожу сессии с одной женщиной дважды.

– А Зарина? Ведь ты ей предложил контракт?

– Зарина… это было ещё в то время, когда я не открыл для себя новые аспекты наслаждения. Нет, уже тогда любил смотреть на кровь и боль, приносить их. Но не так сильно, как сейчас. А Зарина была очень выносливой, на ней заживало всё, как на кошке. Она чувствовала меня лучше любой девушки, которая была у меня. Она была настоящей нижней, рождённой с этим предназначением, только очень глупой. Она ещё верила в любовь, когда в моём словаре такого понятия даже не прописали.

– Тогда я не понимаю, Ник, – опускаю голову, чувствуя, как слёзы катятся из глаз. Остро ощущаю ревностный укол в сердце. Ведь даже после всего, что она сделала, он отзывается о ней с такой теплотой. А я…я совсем запуталась в себе и в нём. Не могу придумать, что мне делать дальше, шагать больше не хотелось.

– Не понимаю, зачем тебе я, раз ты так привязан к этому миру. Ты не умеешь без него жить, а я не хочу знать, что ты бьёшь кого-то. Я осознаю, что это не в моей власти просить тебя забыть о твоей сущности. Но тогда что в моей власти, Ник? Быть тут, рядом с тобой и бояться, что ты уйдёшь туда? А ведь я не знаю, где искать тебя потом, и хочешь ли ты этого… захочешь ли вернуться. Единственное, что я поняла, что вся твоя любовь захвачена твоим демоном. И у меня нет ничего, что предложить ему вместо тебя, – горько шепчу я.

– Мишель, но я же здесь. Да, вот такой, но ты принимаешь меня таким. В твоей власти многое, крошка, – он тянется рукой к моему лицу и дотрагивается пальцами до мокрых щёк, отчего слёзы катятся быстрее.

– Ты спросила меня об ощущениях, и я рассказал тебе то, что чувствую. Но это не означает, что я не буду бороться с этим. Ты… ты стала частью меня, понимаешь? Чем-то большим, чем я предполагал. И у тебя есть так много силы, как ни у кого раньше. Не видел таких, просто не обращал внимания. Я не смогу никогда стать обычным, потому что я другой. Так стань рядом со мной такой же. Нет, не прошу тебя о том, чтобы избить тебя или же хоть как-то показать всего себя настоящего. Нет. Ты уйдёшь от меня, но я не готов отпускать эту надежду из рук, которую символизируешь ты. Вот ты сейчас здесь, и я счастлив, что не один. Одиночество раньше казалось мне необходимостью, а сейчас дикостью. И этому научила меня ты, так не сдавайся, Мишель. Я тоже не собираюсь сдаваться. Предлагаю попробовать, и обещаю, что я огражу тебя от последствий открытой связи с таким, как я. С монстром и не подходящим тебе мужчиной из низов.

– Это я не подхожу тебе. Мы оба из разных уголков жизни, но, Ник, я хочу только услышать, что ты не отпустишь меня, как и постараешься не ходить на эти сессии. Мы что-нибудь придумаем вместе, ведь есть… есть способы, чтобы побороть твою агрессию. Я помогу тебе, только не позволяй им забрать тебя у меня, – жарко шепчу я, полностью отдаваясь его признаниям и так же веря в его любовь, как и в свою. Я придвигаюсь к нему, забираясь сверху на его бёдра, и обхватываю его лицо руками.

– Ник, ты замечательный и пусть вот такой садист. Но ты мой садист, и я тоже обещаю, что не дам никому оскорбить тебя. Ты намного лучше, чем они. Ты чист, а они все погрязли в своих купленных родословных. Нет… нет всё неважно, слышишь? Теперь я понимаю тебя, хотя не до конца, но когда-нибудь ко мне придут правильные ответы. Но сейчас да. Да, хочу быть с тобой открыто, закрыто, хоть как. Только постарайся быть со мной, хотя бы немного притупить свою любовь к боли, – я прижимаюсь к его лбу своим, и он обхватывает мою талию руками, вжимая в себя.

– Я обещаю, что постараюсь. Как же я хочу поцеловать тебя, но не могу, – шепчет он.

– И не надо… не надо меня целовать, потому что я принимаю эту твою боль. Я свыклась с ней, потому что хочу тебя всего. С этим всем, слышишь? Не целуй меня. Просто обнимай, вот так обнимай, и мне хорошо, – заверяя его, кладу голову на его плечо.

– Вот про это я говорю, посмотри, ты не умеешь контролировать свою натуру. И именно это для меня стало наравне с теми ощущениями, которые я испытываю там. Вот это. Ты, Мишель, – тихо говорит он, гладя меня по спине, и оставляя поцелуй на виске.

И я молчу, наполняя своё тело его приобретёнными новыми чувствами. Ощущаю их так явно, словно на себе. Но я уже знаю их, это бесконечная и неиссякаемая любовь, безграничное доверие и сочная нежность. Они все окутывают нас, связывая невидимыми тонкими драгоценными нитями и даря нам новый мир, только для нас двоих. Вот теперь мы начнём его строить вместе.

Двадцать второй шаг

– В три часа тебя здесь будет ожидать Майкл, – говорит Ник, припарковываясь недалеко от входа в университет, и я поворачиваюсь к нему, кивая, но скорее своим мыслям, чем ему.

Продолжаю сидеть и смотреть на уже удивлённого Ника, а затем нахмурившегося и щёлкнувшего у меня перед носом пальцами.

– Да-да, что? – Моргнув, я концентрируюсь на мужчине.

– Мишель, я слушаю, где ты прогуливалась, пока я с тобой всю поездку разговаривал, – Ник заглушает мотор, и я вздыхаю, опуская взгляд на его пальцы, стучащие по рулю.