50 и один шаг назад

– Тогда продолжу, – говорит Ник, немного сжимая мои плечи, видимо, чтобы меня так сильно не трясло. – Мои люди проверили все данные, которые вы передали. Таких людей не существует, не существует такой больной, и никогда не было. У меня есть связи в Оттаве, и это было легко проверить. Для вас разыграли спектакль, мистер Пейн. К сожалению, видеозаписи с вашим посещением клиники не нашлись. Они тоже пропали, из чего можно сделать вывод, что эти люди рассчитали всё.

– Не может быть, – шокировано шепчет отец. – Я сам… я видел эту девушку, я видел списки…

– Это всё ложь. Я не отрицаю, что моё прошлое не такое красивое, как каждому из нас бы хотелось. Как и ваше в принципе. Но на моей памяти не было таких эксцессов, как и сейчас я не связан с наркотиками, о коих вы упомянули. Каждое слово, которое вы услышали, сфабрикованные улики, которые вы имели в руках, должны были подставить именно вас, но никак не меня. Эта информация, даже если бы и вышла в газете, то её моментально бы уничтожили, как и вас. Но благодаря Мишель, доверившейся мне, хотя признаю, я недостоин этого, мне удалось разобраться в этом без последствий, – я дотрагиваюсь до руки Ника на своём плече и сжимаю её, ожидая ответа отца.

– О, Господи, но как? Я же верил… я видел… – бессвязно бормочет он, пока с его лица спадает вся краска.

– Предлагаю вам забыть об этом, как о досадном недоразумении. И у меня есть ещё один вопрос, который я хотел бы объяснить вам, – папа поднимает голову на Ника, а я хмурюсь, не зная, что ещё же осталось.

– Начну с того, что, если вы ещё раз поднимите руку на эту девушку, я подниму руку на вас. Это предупреждение, которое вы должны усвоить. Я не позволю, чтобы кто-то причинил ей физическую боль. И также вы больше ни разу не упомяните о том, насколько она хороша, насколько выгодна. А теперь последнее. Ваша компания, в которую вы так много вложили, и так много выудили из неё. Корпорация практически затонула, нет шансов на её спасение. И мы отказали вам в содействии лишь потому, что это было бессмысленно. Сколько бы мы ни вложили в неё, она потерпела бы крах. Потому что надо чистку проводить с работников и бухгалтерии, но никак не искать источники вложений. Компанию разворовывают с молниеносной скоростью, продают активы на чёрном рынке, оставив вас в дураках. И моё предложение следующее, как только корпорация заявит о своём банкротстве, то мы выкупим её по самой низкой цене. Мы уже выкупаем её. И хотели бы видеть вас в числе оставшихся и готовых поднимать её с нуля сотрудников. Я обещаю вам, полное содействие со своей стороны. Но с вашей же, требую полного подчинения и открытого доверия к нам. Никакого мошенничества, никакого воровства. Мы будем следить за всем, чтобы не повторить снова эту участь, которая постигла её, – Ник замолкает, и в палате наступает тишина.

Я не могу поверить, что он это делает. Мои глаза начинают слезиться от благодарности, от удивления и восхищения в глазах отца, оттого, что он это делает для меня. Я поднимаю голову на Ника, оборачиваясь, и вижу усталую улыбку, говорящую, что и ему было высказать это сложно. Но я горжусь этим человеком.

– У меня нет слов, мистер Холд. И я должен принести вам свои извинения за всё, что говорил. Я думал… ведь я думал, что прав, что защищаю её от вас. А оказывается, надо было защищать от меня. Я почту за честь работать на корпорацию, и обещаю вам, что сделаю всё, что в моих силах, чтобы отбелить своё имя, – говорит отец, и я поворачиваюсь в его сторону, улыбаясь ему.

– Я рад, мистер Пейн, тогда заключим перемирие, – Ник отрывает руку от моего плеча и протягивает её папе.

– Ещё раз приношу свои извинения, – тихо произносит отец, пожимая его руку.

– Я их принимаю. А сейчас оставлю вас наедине. Жду тебя, Мишель, внизу, – Ник отходит от нас, и я наблюдаю, как он выходит из палаты.

– Боже, какой я идиот, – отец сжимает руками голову, а я вздыхаю, пересаживаясь на его постель.

– Нет, папа, ты не идиот. Просто тебя хотели подставить. Но… я…я хочу, чтобы ты поверил ему. Ник. Он самый лучший мужчина в моей жизни, – говорю я.

– Ты не понимаешь, Мишель, не понимаешь… Я тоже верил, верил безоговорочно, потому что… так верил, – шепчет он, шокированный до сих пор словами Ника.

– Я понимаю, папа. Как ты себя чувствуешь? – Перевожу я тему, и он разводит руками, показывая палату.

– Как протухший овощ, но я завтра поеду домой. Мне разрешили. И это теперь мне необходимо. Ещё твоя мать рассказала, что ты собрала вещи и уехала.

– Она приходила?

– Нет, конечно. Твоя мать развлекается, она звонила мне. Но, Мишель, послушай. Сейчас всё у вас хорошо, как я могу видеть. И ты влюблена в него, и он, надеюсь, тоже оценил тебя по достоинству. Но помни одну вещь – у тебя есть дом, у тебя есть место, где ты можешь спрятаться. Оно должно быть у каждого человека. И если что-то пойдёт не так, то, не думая, поезжай домой. Поняла меня?

– Папа…

– Обещай мне, если ты почувствуешь опасность… я не могу объяснить всего, но всё же, каким бы хорошим ни был Николас Холд, он имеет тёмное прошлое. И оно может вернуться в самый неподходящий момент, то спрячься. Обещай мне, – папа берёт меня за руку, и я киваю.