– Незнание.
– Незнание чего?
– Кем является для мистера Холда его отец?
– Монстром.
– Любовью, что несла в себе боль. Он любил отца, как бы он ни обращался с ним. Он его любит. И это убило в нём всё желание узнать, что чувства бывают иными. Он видит любовь, как боль.
– Но это в прошлом! – Повышаю голос.
– А вы? Кто вы для него? – Спрашивает психолог.
– Не знаю, кто я для него. Не знаю, – раздражённо отвечаю я.
– Любовь, что завершилась болью для вас. Любовь, что была иной. Красивой, опасной и всепоглощающей. А теперь замените телесные оболочки на мои слова, – предлагает он.
– То есть в его снах борются две любви. К отцу и ко мне? – Недоумённо предполагаю я.
– Нет. В его снах борется любовь, что не несёт в себе ничего, кроме боли. И любовь, что может дать глоток воздуха. И он хочет убить первое, дабы дать себе возможность познать любовь, какая она может быть с вами. Он хочет забыть это, но из-за того, что воспоминания свежи, раны ещё не затянулись, а уверенности в вашей ответной любви у него нет, то он проигрывает всё.
– Что за бред, – усмехаюсь я.
– Он знает, что вы его любите? Вы это ему говорили?
– Да, когда он обвинил меня в обмане…
– А после всего этого, вы говорили ему, что любите его. Любите настолько же сильно, как и раньше?
– Нет… раз… когда я увидела, что он с собой сделал.
– При высоком пике эмоционального дисбаланса?
– Да. Я плакала, для меня было потрясением увидеть это видео… ужасно…
– Это не то, мисс Пейн. Такие моменты вынуждают вас сказать о своей любви, чтобы манипулировать ею. А в обычные дни, когда ничего не происходит, вы упоминали любовь?
– Нет. Потому что и он не упоминал. Да, чёрт, у нас и обычных дней не было, – не могу больше сдержать раздражения. Уже понимаю, к чему он ведёт.