И в одну секунду делаю глубокий вдох, шумно втягивая в себя воздух. Немного отклоняется назад, а я моргаю, продолжая улыбаться.
– Не чувствую тела… как же я люблю тебя, – шепчу.
– Чёрт возьми, кто же ты, мать твою, такая? – Слышу удивление, перемешанное с восхищением, в голосе Ника. Одним движением подхватывает руки, а я прижимаюсь к нему, продолжая быть в какой-то другой вселенной. Забирается со мной в ванную и, прислоняя меня к стене, настраивает прохладные струи душа.
– Иди сюда, – обхватывая мою талию, ставит прямо под воду. Когда касается ягодиц, то вздрагиваю и всхлипываю от пощипывания на коже.
– Пройдёт. Завтра уже ничего не будет напоминать об этом, – шепчет, намыливая меня, а я сквозь воду, скатывающуюся по лицу, просто смотрю на него. В его ясные золотисто-карие глаза, сейчас с примесью карамели. И мне так сладко.
– Что со мной? – Спрашиваю шёпотом.
– Сабспейс. Ты поймала его, – подавляя смешок, поясняет Ник и выключает воду.
– Но я думала, что тогда… в той комнате из зеркал это было. Сейчас… боже, хочу ещё, – снова улыбаюсь, словно под наркотиком.
Качает головой и, обматывая меня полотенцем, вытаскивает из ванны. Направляется в спальню, пока я только начинаю осознавать реальность. И то, как неприятно трётся полотенце о ягодицы, кривлюсь, когда опускает меня на кровать. Оставляя одну, выходит из спальни. Придвигаясь к изголовью, шиплю проклятья. Но моё тело расслаблено, настолько, что даже мышц не чувствуется. Ничего. Благодать.
– Попей, – постель проминается под весом Николаса, и он передаёт мне бокал с водой.
– Спасибо, – шепчу и, принимая стакан, делаю глоток. Довольно вздыхаю, когда допиваю всё до конца. Ставлю бокал на тумбочку и поворачиваюсь к нему.
Вот теперь я чистым разумом понимаю, что пришло время решений. Пришла та минута, когда нам следует говорить.
– Ник…
– Подожди. Я не должен был вымещать на тебе свою злость. Ревность, – перебивая меня, придвигается ближе.
– Ревность? – Удивляюсь я.
– Да. Сегодня приехал к тебе и пока подбирал слова, чтобы обсудить всё, увидел, как ты выходишь из дома и садишься в машину Марка. В этом платье, которое ничего не скрывает, такая лёгкая, воздушная. Не моя. Поехал за вами, а потом поднялся, решив, что утащу тебя оттуда. Как оказалось, попал прямо в нужное время. Ревность, – кривится на последнем слове.
– Чёрт, ты не представляешь, как ненавижу её, и насколько сильно она меня заводит. Не планировал этого, но сейчас, – делает паузу.
– Ты шлёпал меня, как тогда. И ты был собой. Да? – Тихо произношу я.
– Нет, Мишель, этого человека я не знаю, – качает головой, а я хмурюсь.
– Но…