– Нет, – мотает она головой. – Они с Доном поехали к нему продолжить вечеринку.
– Что? – выдыхаю я, а внутри все сжимается от осознания ее слов.
– Да, они мне надоели, постоянно целуются, шепчутся. Ноа занят, там какая-то подготовка к торжеству, я не запомнила.
– К годовщине свадьбы его родителей, – на автомате говорю я.
– Точно. Она самая. Поэтому я решила дать этой парочке личное пространство. Хорошо, что у них все наладилось. А то Хлои нервная, пора уже Дону вставить ей, – дочь улыбается, а я моргаю от ее комментария.
Она уехала с ним! С ним, мать ее! С ним! Ее нет дома. Нет! Не вернется… не было ничего ко мне, раз так легко и просто поехала трахаться с ним. Сука.
– Эрик! – Мел ударяет меня по плечу, и я поворачиваюсь к ней.
– Что?
– Спрашиваю, мы же пойдем на этот праздник? Ноа сказал, что нас пригласили.
– Да, пойдем, – отвечаю я, хотя мысли крутятся совершенно в другом направлении. Моя фантазия нарисовала красочные картины: она в его руках; с жадностью отвечает на его поцелуи; стонет и шепчет ему, какой он молодец, какой он жеребчик. А я перестал быть ее жеребчиком. Но это я! Я, и только я! Больше никого не должно быть!
– И эта твоя долго тут будет? – кривится Мел.
– Не знаю, спроси, – бросаю я.
– А где она сейчас?
– Боже, Мел, иди и проверь! Мне-то откуда знать?! – повышаю я голос, туша окурок в пепельнице.
– М-да, нервишки тоже шалят, Эрик. Иди трахни свою шлюху, – фыркает дочь и встает.
– Мел…
– Да отвали, – она отмахивается от меня и оставляет одного на веранде.
Я с силой тру лицо, чтобы хоть как-то прийти в себя. В теле напряжен каждый мускул, а адреналин от ревности и злости подскакивает до немыслимой отметки. Я вскакиваю с места и, не думая, иду к выходу, но у двери разворачиваюсь и возвращаюсь.
– Черт, – цежу я, яростно мотая головой.
И что мне делать? Что? Поехать и забрать, уволить к чертям Дона и закатить истерику? Нет. Могу ли я? У меня нет никаких прав! Гребаная Соня! Она даже не слышит того, что нам пора расходиться. Просто игнорирует или же перебивает, сбивая с толка своими вопросами и болтовней об отце, остужая мой пыл врезать ей и выволочь за волосы из моего дома.